Веки оборотня дрогнули, пасть приоткрылась, и он медленно сел.
– Где болит?
Что это я?! В боевой ипостаси способны разговаривать только самые сильные перевертыши. Дерек к ним не относился.
– В-з-з-де, – невнятно, но вполне узнаваемо прорычал он.
– Везде?
Тот кивнул.
– Н-мано.
– Все нормально?
Новый кивок.
Я чуть не расплакалась от облегчения. Грудь прямо камнем придавило.
– Ты можешь говорить в боевой форме!
– Дыа. Трнируюс.
– Тренируешься. Молодец, – я тихо рассмеялась. – Здорово!
Дерек ухмыльнулся. Между кривыми клыками, влажными от слюней, застряли клоки мяса вампира, и я едва не распрощалась с содержимым желудка.
– Давай-ка делать ноги, красавчик, пока Племя не набежало… или мы никогда отсюда не выберемся.
Я подобрала свой бинт, взяла лошадей, и мы убрались прочь как раз в тот момент, когда первые всполохи магии некромантов возвестили о прибытии разведчиков Племени.
18
Волчок прихрамывал на левую ногу. Лошадь отказалась везти Дерека, и я ее понимала: мне бы тоже не захотелось тащить на себе нечто демоническое, испачканное в крови нежити и в придачу смердящее волком.
Поэтому продвигались мы очень медленно.
Через три квартала я реквизировала у какой-то старушки ветхую двуколку. Впрочем, «реквизировала» – слишком громко сказано. Я попросту сверкнула значком и пообещала ей куда больше денег, чем имелось в моем распоряжении. Поскольку саблю я пока не вложила в ножны, а мои волосы и физиономию украшали дивные полосы засохшей крови, она решила, что спорить со мной не в ее интересах – берите, мол, имущество, только не причиняйте вреда.