– Гиена-оборотень, хотя если вдаваться в детали, твоя подружка… – мамка осеклась. – Я не вправе об этом рассказывать. Зови нас будами, так сойдет. – Она повела носом. – Ух ты, гости! Люблю ужинать в компании.
Из-за деревьев к нам размашистым шагом приближался знакомый человек. Шесть футов два дюйма, кожа цвета кофейной гущи. Выглядел он так, словно намеревался кому-то врезать. Черный плащ скрывал фигуру почти полностью, но грудь была приоткрыта, и под футболкой угадывались мускулы. На оживленной улице при свете дня толпа расступилась бы перед ним, как Красное море перед Моисеем.
В нескольких ярдах от крыльца визитер остановился.
– Забодай меня медведь! Сам разведки пожаловал! – буда ухмыльнулась – совсем не доброжелательно.
– Привет, Джим.
На меня бывший напарник и не взглянул.
– Он желает знать, что случилось. А ей надлежит прибыть в крепость. Немедленно.
– Взялся говорить о себе в третьем лице? – осклабилась буда.
Джим отклонился назад, задрав вверх подбородок.
– Кэрран требует отчет. Не вынуждай меня входить в дом без приглашения.
Глаза гиены налились красным. Издав истерический смешок, она подалась вперед и оскалилась. Морда перекосилась от желания подраться.
– Дернись, котяра, нарушь закон! Отведаешь клыков дочери Кури, если осмелишься. Я только порадуюсь, обглодав твои кости.
Она клацнула зубами и облизнулась. Джим рыкнул. Позади дома кружили, как акулы, еще две гиены.
Я поднялась и кивнула Джиму.
– Дай мне минуту. Как личное одолжение.
Он не повел и бровью. Демонстративно не спеша отошел назад и принялся ждать.
В ванной комнате, едва различимая за спинами самки и Тетушки Би, на прохладном мраморе сидела Андреа. Самец перебирал пальцами ее влажные спутанные волосы, будто что-то искал.
– Мне пора…
Буды расступились, и я увидела Андреа целиком. Ее покрывала короткая шерсть, усыпанная одинаковыми черными пятнами. Мне никогда не доводилось видеть у оборотней в форме химеры настолько пропорционального тела. Разве что у Кэррана. Зато руки подвели: они были чересчур длинными и почти достигали колен. Потом я обнаружила, что у нее есть грудь. Обычная, как у женщины. Большинство самок-перевертышей могли похвастаться лишь крошечными железами или просто сосками.
Андреа взглянула на меня. Голубые глаза и лоб выглядели человеческими, морда и челюсти принадлежали гиене. Человек и зверь органично перетекали друг в друга. Несмотря на отталкивающее впечатление, они каким-то образом сливались воедино.
ebooksa