Три капли на стакан

— У меня важный опыт. Или мне пора звонить адвокату? Лейтенант дернул щекой и ловко заломил ему руку за спину. И почти ласково сказал на ухо: — Кончай придуриваться. Бомбистам адвокаты не положены. Флемм дернулся. Его приятное лицо исказила злость.

— Отпусти, черномазый! И ударил магией — наотмашь, не щадя. Лежать бы Эллиоту на ступеньках грудой мяса и костей, но… Еще ведь нужно закончить расследование! Пришлось спасать. Я перехватила смертоносную волну и впитала, как пересохшая земля — дождь. Эллиот шмыгнул носом и чихнул. Но Флемма держал по- прежнему цепко.

— Будьте здоровы, лейтенант, — пожелала я. И подошла ближе, до боли стискивая пальцы на мягкой коже сумки.

— Спасибо, мисс Вудс.

— Эллиот сжал руку Флемма так, что тот охнул.

— Не дури.

— А иначе что? — от страха голос Флемма стал выше.

— Ведьму свою натравишь? Не ожидал от тебя, Эйлин! Я сцепила зубы, а лейтенант сухо ответил: — Думаю, мисс Вудс тоже не ожидала. Флемм вскинулся.

— Чего? Что не все альбы забыли о долге? О предках? Эллиот толкнул его вглубь дома. И скрутил так, что блондин даже шевельнуться не мог.

— Заходите, мисс Вудс. Телефон тут есть? Я вынула стоящий под стойкой аппарат.

— Куда звонить? — В участок. Передайте, лейтенант Эллиот просит подмогу по коду ноль-три.

— Надо же, я особо опасен, — Флемм рассмеялся.

— Боишься меня? И правильно. Мы все равно победим!

— Да кто — мы?! — горло перехватило, и я заставила себя глубоко вздохнуть.

— Ты правда думаешь, что простые жители обрадуются, если мы предложим им вернуться в леса? Если позовем бросить уютные постели и освещенные улицы, станки и машины? Он молчал, только сопел.

— Ты идиот, — устало сказала я.

— Мы никому не нужны. Мы чужие и для захватчиков, и для местных. Понимаешь? Битва проиграна. Давно, задолго до нашего рождения. И прикусила губу. Все это звучало пафосно и нелепо. Да и толку? Все равно до него не достучаться. Хуже нет идиота, чем идиот идейный.

— У тебя все равно ничего против меня нет, ищейка! — Флемм улыбался.

— Не докажешь! — Это ты так думаешь, — Эллиот пнул его под колено.

— Ты у нас блондин, который напал на офицера полиции при исполнении. К тому же я — благородный. Как думаешь, сколько тебе суд даст? Лет пять? Ну-ну, надейся.