— Может быть у вас есть еще какие-нибудь дела на берегу, Саундерсон? Через час мы отплываем.
Недалеко от безобразного толстопузого парохода, покачиваясь на водах залива, стояла белоснежная, стройная яхта. В трюме и в кочегарке пересыпали лопатами уголь. Один из кочегаров, худой, болезненного вида человек, сошел с мостика и исчез среди толпы, заполнявшей гавань. Юноша с темными кудрями, топтавшийся здесь с раннего утра, пошел следом за ним.
— Вы готовы? — спросил он.
Кочегар кивнул.
— Где деньги?
Юноша потащил кочегара за собой, затащил его в ближайший двор и передал ему несколько кредитных билетов.
— Получай и смойся!
Из труб белой яхты валил уже тонкий синеватый дым: она была готова к отплытию.
Юноша с темными кудрями взбежал на мостик. Один из матросов остановил его:
— Вам чего?
— Мне надо видеть капитана! — сказал он с сильным итальянским акцентом.
Матрос повел его к капитану.
— Господин капитан, ваш кочегар Даниэль Клок попал часа два тому назад под экипаж и лежит в больнице. Он прислал меня, чтобы заместить его.
Капитан досадливо наморщил лоб.
— Документы есть?
Темноволосый юноша достал из потрепанного бумажника бумагу, в которой было сказано, что предъявитель сего, Бенито Глориа, двадцати лет, гражданин Соединенных Штатов, уроженец города Канзаса, работал на пароходе «Миссурия» в качестве кочегара.
— Я нечаянно залил водой то место, где указано число, — заметил юноша, но разобрать все же можно: июль 19…
Капитану некогда было терять время; владелец судна должен был вот-вот явиться. Второй кочегар был совершенно необходим, а этот парень предъявил документы, да и производил хорошее впечатление.
Кочегар был принят.
К пристани подкатил автомобиль, из него вышел худощавый, высокого роста человек с проседью и резкими чертами лица и стал подыматься на белую яхту.