Он не знал, что делать.
Он понял, что море сможет сделать с ним всё, что захочет. А отпускать его оно явно не собирается. Чёрт, чёрт, чёрт, думал он, зачем, почему так, откуда оно вообще такое взялось, зачем ему всё это.
И – главное – что это вообще?
– Я – море, – сказал голос в наушниках. – Моё сознание живёт здесь двадцать тысяч лет. Здесь не всегда была пустыня. Когда-то здесь была цивилизация. Целая империя, объединившая всю планету. Тут были огромные города с красивыми башнями и статуями богов, ходили поезда по железным дорогам, летали дирижабли. Тут жили, любили, воевали, рождались и умирали. Теперь всё это – я.
Лазарев взглянул на датчики и увидел, что топливо перелилось до конца. Выдернул шланг, закрутил отверстие, захлопнул крышку. Теперь надо подняться в кабину и перенастроить двигатели.
Надо продолжать делать то, что он придумал изначально.
Проксима Центавра почти коснулась горизонта, в розовом небе появились первые звёзды. Ветер не усиливался, но и не стихал.
– Что здесь случилось? – спросил Лазарев, глядя в сторону заката.
– Империя достигла вершины могущества, но не обратила внимания на угрозу, которая появилась прямо в пустыне. Это были отвратительные белые черви, которые оказались способны к быстрому самообучению и эволюции. Они очень быстро развились из примитивных организмов в сильных, крепких, умных чудовищ. Они научились владеть оружием и даже создавать собственное. Они начали войну против Империи и победили. Они убили здесь всех, уничтожили всё живое, превратили руины городов в свои гнёзда. А потом они стали пожирать и уничтожать друг друга. И уничтожили.
Лазарев поставил ногу на лестницу и стал подниматься к люку.
– А ты? – спросил он. – Откуда ты?
– Я храню в себе сознание и память миллионов мертвецов этой планеты. Я – все, кто умерли здесь. Я и есть эта планета, единственная жизнь на ней. Умершие здесь обрели бессмертие во мне. Я – бог.
– А я… – спросил Лазарев, на секунду задумавшись. – Я тоже должен обрести бессмертие в тебе?
– Хочешь тоже стать мной? – В голосе моря появились ехидные нотки. – Это не проблема. Твоя «Аврора» уже стала мной.
Лазарев добрался до люка, открыл его, ввалился внутрь, закрыл за собой и протиснулся к входу в кабину.
– Мне нравится, что ты решил идти до конца, – сказало море. – Я ценю хладнокровие. Это хорошее качество. Насколько я понимаю, на вашей планете хладнокровие не в почёте. А ты боишься и всё равно делаешь, даже несмотря на бессмысленность твоих действий. Это интересно.
– Жаль, что тебя нельзя заставить заткнуться, как «Аврору», – зло сказал Лазарев, усаживаясь в кресло перед пультом.
– Я тебя самого заткну, – сказало море. – Но пока мы просто поиграем. Хочешь посмотреть представление?
– Что ты называешь представлением?
Лазарев включил монитор главного компьютера, открыл программу настройки двигателей, проверил объём топлива.