Введенский кивнул и плюхнулся в кресло рядом с водителем.
– Да, мне надо выспаться. День был сумасшедший.
Когда водитель надавил на газ, Введенский снова закрыл глаза и откинул голову на спинку кресла.
Под ровный шум мотора перед закрытыми глазами роились яркие цветные пятна: они кривились, расплывались, раздваивались, меняли оттенки и форму, плясали, затухали и снова появлялись. Мысли становились тягучими и неповоротливыми. В какой-то момент ему показалось, что никакой это не Крым, будто он в Ленинграде, и водитель везёт его из дома на Литейном после тяжёлого дня на родной Васильевский остров, и сейчас он поднимется на третий этаж, погладит кота и поставит чайник на плиту, а за окном будет густой сентябрьский вечер, разбавленный жёлто-карамельным светом фонарей в осенних листьях.
Он проснулся, когда они подъехали к санаторию. Уже совсем стемнело.
Опять вырубило, подумал Введенский, что за ерунда, хватит постоянно засыпать.
Он поблагодарил водителя, вышел из машины, помахал рукой сторожу и направился в фойе.
Хотелось только одного – дойти до кровати и лечь спать, чтобы проснуться завтра бодрым и полным сил. По лестнице он поднимался, зевая и пошатываясь, голова работала с трудом.
«Слишком много всего, – думал он. – Может, старею или просто слишком устал. Наверное, просто устал. Ещё и не спал всю ночь. Неудивительно».
Он лёг на кровать, не раздеваясь, но спать почему-то резко расхотелось.
За открытым окном стрекотали цикады и шумело море.
Так и не искупался до сих пор, подумал он.
Он достал из саквояжа книгу Жюля Верна, которую взял в квартире Шабарова, открыл. Из книги на его грудь выпали две фотокарточки.
На первом пожелтевшем снимке стоял, опершись на саблю, усатый мужчина в офицерской гимнастёрке с золотыми погонами и чёрной папахе.
Сзади было подписано:
На следующей фотографии тот же самый человек сидел в кресле – уже без папахи, в расстёгнутой на груди гимнастёрке и с перебинтованным правым глазом. Он улыбался.
Введенский долго вглядывался в его лицо и вспомнил фотографию Шабарова, которую нашли в участке.
Сон как рукой сняло.