Введенский обшарил тумбочку возле кровати и нашёл книгу – «Из пушки на Луну» Жюля Верна тридцать шестого года издания, с потёртой голубой обложкой и тиснёным узором под золото.
– Сторож наш, оказывается, читает, – заметил Введенский. – Если никто не против, возьму книгу с собой.
Колесов и Каримов равнодушно кивнули.
Рядом с книгой на полке нашёлся и паспорт Шабарова – тоже сильно потёртый, выцветший и, судя по размазанным пятнам, не раз побывавший в воде.
1890 год рождения, Севастополь. Национальность – татарин. Социальное положение – рабочий. Военнообязанный.
– Будем разрабатывать гражданина по полной, – сказал Введенский, размахивая паспортом. – Объявляем в розыск.
Им овладело ликующее чувство охотника, который приблизился к добыче. На виновность Шабарова указывало всё: и нож, и звезда, и состояние квартиры, в которой он уже давно не появлялся. Он явно нездоров психически: здравомыслящий человек не станет жить в таком бедламе.
– В розыск, в розыск, – повторил Введенский. – Квартиру опечатать, поставить охрану. Нож, патроны, паспорт – приобщить к делу.
Самое интересное оказалось на полу возле подоконника. Это была коробка с пластинками. Введенский нагнулся, стал просматривать – да, итальянские пластинки, Карло Бути, другие певцы – из Франции, Германии, Аргентины.
И коллекция Крамера нашлась. Отлично.
После обыска дверь закрыли и опечатали.
Вернувшись в участок, Введенский немедленно схватил телефонную трубку и стал звонить в Алушту.
Объявить в розыск Шабарова Рината Ахметовича, восемьсот девяностого года рождения. По подозрению в краже и убийстве. Паспорта с собой нет. Высокий, с чёрными усами, плохо видит. Может быть неадекватен и опасен для окружающих. Прислать людей в Белый Маяк, здесь нужно прочесать каждый угол.
Договорил, выдохнул, опустился на стул.
– Ну и дела у вас тут творятся, – сказал он Охримчуку, вытирая пот со лба. – Сторож у вас с ума сошёл. Людей убивает…
Охримчук пожал плечами.
– Кто ж знал…
– В его комнате всё покрыто плесенью. Надо искать. Непонятно только, чем насолил ему профессор. Мне кажется, наш татарин психически болен.
Охримчук опять пожал плечами.
– Свихнулся, может.