Она обернулась. Он сидел в микроавтобусе, нагнувшись над телефоном, но тут же вылез и подошел к ним.
– Передавай их мне, – сказал Диксон. – Тяжелые. Не урони.
Он протянул Верджилу пару черных перчаток.
– Безлатексные? – с серьезным видом спросил Верджил.
– Нитриловые, – ответил Диксон.
Верджил надел перчатки.
– Ты охраняешь наш периметр, да? – спросил он дрона.
– Нет, блин, – ответил Коннер, – коровами любуюсь.
Не-руки дрона снова вытянулись и упирались теперь в землю, придавая ему вид безголового кубистского орангутана, пристально оглядывающего саванну.
Севрин выбрался с водительского места, оставив свою дверцу открытой, и подошел к пассажирской.
– Твоя сумка, – сказал он Верити, – и зарядник. Я достану.
– И худи, – напомнила она. – Тебе все норм?
Имея в виду Диксона, «фиат», ящик на багажнике.
Севрин кивнул и полез в микроавтобус.
Верджил, который был выше Диксона, вынул из ящика сверток – прямоугольный, больше пеликановского кейса, но ненамного, в каком-то блестящем, толстом на вид черном пластике, заклеенном скотчем, и явно тяжелый. Верджил передал его Диксону.
– Аккуратно, не спеши. – Диксон принял сверток и бережно положил на землю.
Верити вспомнила свой сон. Завещание Юнис. Услышала в небе звук самолета, подняла глаза, но не увидела его. Когда она опустила взгляд, Севрин, стоя на коленях, копался между пассажирскими сиденьями. Диксон, ступая очень осторожно, пошел к микроавтобусу с первым свертком в руках. На черном пластике появилась белая гельветика: дж-э, получаю видео с твоих очков.
– Где ты? – спросила Верити.
Дома с адвокатами. а ты?
– Двадцать пятое шоссе. Недалеко от Коалинги.