Вернув гайковерт в петлю на поясе, Фрэнк потянул за рычаг. Изнутри вышел воздух – настоящий воздух или инертный газ? – помогая люку открыться. Он поднялся не до конца, и Фрэнку пришлось надавить на него плечом, чтобы люк зафиксировался в открытом положении. Внутри была видна какая-то упаковка, разбухшая до непомерных размеров.
– Что там у нас? – Марси стояла у него за спиной, заглядывая внутрь.
– Пока что не могу рассмотреть. Давай откроем второй люк.
Фрэнк потянул за рычаг, и люк распахнулся наружу. Когда люк, вздрогнув, занял свое положение, Фрэнк по-прежнему ожидал услышать громкий звук движения, а не полную тишину.
Марси тотчас же устремилась вперед и вонзила пальцы в защитный материал, пытаясь разорвать его, словно это был рождественский подарок.
– Нужно сохранить и его. Столько, сколько сможем.
– Зачем? Это же так, ерунда. Зачем он может нам понадобиться?
– Не знаю. Просто если его у нас не будет, мы не сможем им воспользоваться.
Фрэнк достал нож с подпружиненной крышкой. Чтобы работать этим ножом, требовались обе руки, однако в этом был свой смысл: так он не мог случайно задеть себя лезвием.
Фрэнк разрезал несколько слоев материала. Воздушные пузырьки в изоляционной прокладке стремительно увядали, распоротые ножом. Каждый неслышимый хлопок напоминал Фрэнку о воздухе, который он расходовал своим дыханием и который уже никогда не мог вернуться.
– Так, отлично.
Марси сняла изоляционное покрытие.
– Я вижу шасси. Это тот самый контейнер. Слава богу, твою мать!
– Киттридж вызывает Брэка. Мы попали в цель с первого выстрела. Прием.
Пришел ответ, короткий и неразборчивый:
– Вас понял. Конец связи.
И всё. Фрэнк рассчитывал, что Брэк отнесется с бóльшим воодушевлением к их находке и к тому, что они, возможно, останутся в живых.
Он проверил, сколько осталось воздуха. Тридцать пять процентов.
– Мы собираем один багги, отгоняем его, затем завтра возвращаемся за вторым, – сказал Фрэнк.
– Не оба? Почему не оба?