Арчи Грин и заклятие ворона

– Ты – Рози! – прошептал он, во все глаза глядя на неё.

– Да, – просто ответила Вика. – Но я сама только что об этом узнала.

– Я ей рассказала, – всхлипнула Лоретта.

Вика потянулась к Арчи, сгребла его в объятия и с такой силой прижала к себе, что он едва мог дышать.

– Добро пожаловать домой, братишка, – прошептала она ему на ухо.

Лавина чувств обрушилась на Арчи. Он крепко обнял Вику и почувствовал, как слёзы бегут по его щекам. Они не помнили, как долго простояли так – брат и сестра, застывшие в крепком объятии.

– Я всегда была рядом, – прошептала Вика и поцеловала его в лоб.

И тогда Арчи почувствовал, будто огромная тяжесть свалилась с его плеч. Он посмотрел поверх плеча Вики на бабулю Грин и Лоретту, и они обе с любовью улыбнулись ему.

Дядя Тёрн встал из-за стола.

– Ну что ж, молодёжь, – проворчал он, пытаясь держаться как всегда, но его голос дрожал, а в глазах блестели слёзы.

Вика отпустила Арчи, бросилась к нему и крепко-крепко обхватила руками.

– Полегче, малышка! – пробормотал Тёрн и сморгнул слезу.

– Всё нормально, – сказала Вика. – Спасибо, что все эти годы был моим отцом!

– Это было сплошное удовольствие, – попытался отшутиться Тёрн. Он повернулся к Арчи и сжал его руку в своём знаменитом костедробительном рукопожатии, которое быстро перешло в объятия. – Я уже сказал Полу, он всё знает.

Веснушчатая физиономия Пола мгновенно появилась рядом с ними.

– В общем, я не против потерять сестру, если взамен мне достанется кузина, – сообщил он, лукаво поглядев на Вику. – Не говоря о том, что я всегда подозревал нечто похожее. Я слишком красив для того, чтобы быть твоим братом. – Лицо Пола задумчиво вытянулось. – Кстати, как теперь тебя называть?

– Меня зовут Ежевика, – отчеканила Вика. – И не советую тебе об этом забывать, Чертополох. Как бы там ни было, ты всё равно остаёшься моим мерзким маленьким братишкой!

Пол просиял от удовольствия.

– А теперь, – всхлипнула Лоретта, – давайте все сядем.

Лоретта принесла чайник и поставила на стол тарелку со свежеиспечённым печеньем, но никто не притронулся к еде. Все расселись за столом и заговорили наперебой.