Каждый выбирает

— А где… — Ван понял, что не знает имени прекрасной незнакомки, превратившей его в мужчину, — женщина, молодая, волосы короткие, чуть темнее, чем у меня? Купальник у нее синего цвета.

А, может, и не синего? Какие еще отличительные признаки ее привести? К счастью, Питер догадался, о ком речь.

— Милка? Она ушла.

Вот, значит, как ее зовут — Мила. А он, балбес, даже не спросил у нее!

— Куда?

— Да на ту сторону, — Питер неопределенно махнул рукой в сторону от моря. — Она, вообще говоря, редко приходит сюда.

— А что там? — спросил Ван, понимая, что Питер говорит о противоположной стороне острова.

— Там, в общем-то, нудистский пляж, — лениво протянул Питер, давая понять, что поддерживать разговор ему в тягость.

Сказанное требовало серьезного обдумывания. Выходит, что не только он, но и кто-то другой, точнее — многие, видели его женщину обнаженной. Вана кольнуло смутное чувство, тревожное и неприятное. Неужели это ревность?

Поворошив угли, он спросил Питера:

— У вас всегда так безлюдно?

— В полдень народу в самом деле мало. Вообще-то сиеста у нас. А в другие часы бывает, что и не продохнуть.

— Куда же все прячутся?

— Слушай, утопленничек, не напрягай. Дай отдохнуть.

Ван проревизировал корзину, выложил из нее три налитые соком груши, чтобы заедать мясо. С большим удовольствием, конечно, он съел бы дыню, но ножа обнаружить не удалось, а тревожить по этому поводу Питера не решился.

Наконец он пришел к выводу, что мясо готово, и приступил к трапезе.

Давно не пробовал он такой вкуснятины. Насытившись, он обтер руки о песок, умылся.

Окрестности постепенно наполнялись людьми. На него никто не обращал внимания, и Ван превратился в старательного наблюдателя.

Обитатели этих мест появлялись отовсюду. Из-под неприметных тентов, из домиков, аналогичных тому, в котором Ван провел свои первые на острове часы, из-за ближайшего кустарника. Выходили, как правило, парами — мужчина с женщиной. А иногда шумными компаниями, нагруженные музыкальными инструментами и иной всячиной. Все беззаботные, раскованные и веселые. Почти все женщины были с открытой грудью, топлесс. Незаметно воцарился шум и гам.

Нормы приличия здесь были явно занижены. Слишком фривольные объятия, непристойные касания, вызывающие игры в воде покоробили Вана.