Артефакты кораблика стали простыми серебряными пластинками, исчерченными рунами. Макс Моро, Аделин и Бастиан превратились в обычных людей.
Когда Аделин смогла подняться, то поняла, что Бастиан стоит так, чтобы закрыть ее от Дасти и Макса. В его правой руке едва заметно подрагивало что-то серебряное, и от этого серебра веяло такой силой и смертельной ненавистью, что Аделин захотелось зажмуриться.
– Значит, играете не по-честному? – усмехнулся Бастиан и с улыбкой добавил: – Как же вам не стыдно?
Аделин не видела его лица, но чувствовала, что он улыбается – и от этой улыбки стоило держаться подальше. Так может улыбаться смерть перед тем, как взмахнуть косой.
В ту же минуту раздался выстрел, и Бастиан плавно скользнул в сторону, увлекая Аделин за собой. Аделин почувствовала, как мимо щеки прожужжало что-то маленькое, тяжелое и злое, поняла, что это была пуля. Дасти опустил пистолет, и в его взгляде появилось уважение, смешанное со страхом.
Должно быть, прежде никто не мог увернуться от его пули, когда он стрелял почти в упор.
– Вы все правильно поняли, – устало произнес Бастиан. – Самый страшный зверь здесь – это все-таки я.
То, что случилось потом, Аделин смогла назвать лишь танцем – конечно, если смерть умеет танцевать. Палуба кораблика сделалась сценой, и Бастиан взлетел над ней, раскинув руки. Серебро мягко выплыло из его ладоней и с той же обманчивой мягкостью неспешно двинулось в сторону Дасти и Макса – так плывет пушинка одуванчика, подхваченная ветром. Аделин зажала рот ладонями, силясь удержать рвущийся вопль ужаса, а Бастиан скользнул мимо Дасти, и горло крупнейшего издателя страны вдруг украсила россыпь алых ягод клюквы, а по рубашке поплыли пятна крови.
Дасти дотронулся до живота, пытаясь зажать рану, вторую руку поднес было к располосованной шее, растерянно посмотрел на Аделин уже мутнеющим взглядом и рухнул на палубу. Спустя мгновение рядом с ним упал Макс, и Аделин боялась смотреть в его лицо. В морском воздухе повис тяжелый острый запах бойни.
Бастиан замер. Вскинул руки, и дальневосходные метательные ножи легко легли в его ладони.
Тишина, которая обрушилась на корабль, была такой густой, что на мгновение Аделин испугалась, что оглохла. Она окончательно опомнилась только тогда, когда Бастиан столкнул тела Дасти и Макса в воду, а артефакт мягко загудел, приводя кораблик в движение.
– Бастиан… – прошептала Аделин. Ей казалось, что она никогда не сможет разжать руки и выпустить трос ограждения: когда начался танец, она вцепилась в него так, что он почти врос в ладони. – Бастиан… Что это было?
– Танец ассасинов, – негромко ответил Бастиан. Провел ладонью по воздуху, и широкая кровавая полоса на палубе исчезла. Теперь никто не понял бы, что несколько минут назад здесь было два трупа.
Кораблик вздрогнул еще раз и пришел в движение – поплыл на юг, в бархатную синеву вечера. История Лесного принца и его сыновей наконец-то закончилась.
– Отец научил меня. – Бастиан подошел к Аделин, обнял ее, и она наконец-то смогла разжать руки и, уткнувшись лицом в его грудь, расплакалась – выплескивая всю боль, весь страх. – Но я никогда не думал, что буду танцевать.
– Все кончено, – прошептала Аделин. Бастиан погладил ее по голове и откликнулся:
– Я не хотел их убивать. А потом саквояж взорвался, и я передумал.
Кораблик плыл, и скоро остров превратился в крошечную точку, а потом утонул во тьме. Аделин не знала, сколько времени они так простояли, обнявшись. Фонарик, что кружил возле палубы, рассыпал по волнам свет, и Аделин казалось, что из глубин поднимаются русалки, хватают огоньки и превращают в золотые монеты. А Макс Моро и Дасти опускаются все ниже, ниже…
«Какая страшная сказка, и как хорошо, что она уже закончилась», – хотела было сказать Аделин, но не сказала. Просто всем сердцем поняла, что теперь не будет страха за себя и брата, не будет мучительного ожидания очередного убийства.
Вместо этого она спросила: