Просто так лезть в склеп, который не принадлежит твоей семье, было нельзя – позволить вскрытие могло лишь официальное предписание. Полицмейстер вопросительно поднял левую бровь, а затем, правильно оценив выражение лица Бастиана, снова вынул свою бутылку с коньяком. На этот раз Бастиан кивнул, и крошечная стопка помогла ему встряхнуться и как-то ожить.
– Скорее всего, придется идти к Гейнсборо, – сказал полицмейстер, убирая бутылку обратно в стол. Оно и правильно, терапию растягивать не следует. – Но вы сами понимаете, как сильно он вас любит с позавчерашнего дня.
Бастиан кивнул. Да, любовь там была крепкая и сильная, всем на зависть.
– Что за склеп? – поинтересовался полицмейстер.
– Эдвина Моро. Вашего Лесного принца.
Вопросительно поднятая бровь изогнулась еще сильнее.
– Мой отец вел его дело, – ответил Бастиан на незаданный вслух вопрос. – Сегодня мы с Аделин поехали на кладбище, я хотел посмотреть. Там, под склепом, кто-то есть. Сначала я предположил, что это одна из волн некротического поля. Но потом подумал, что дело все-таки не в этом.
– Оно живое и разумное? – заинтересованно предположил полицмейстер. Бастиан неопределенно пожал плечами. Сейчас, в спокойной обстановке, он не мог сказать точно.
– Когда мы были у склепа, оно ушло, – произнес Бастиан. – Я видел лишь его следы, так что…
– Раз ушло, зачем вскрывать? – спросил господин Арно.
– Затем, что оно обязательно вернется, – ответил Бастиан. – А моя работа как раз и состоит в том, чтобы брать таких гадов за хвост.
Полицмейстер задумчиво кивнул и, сунувшись в ящик стола, извлек стопку бланков, взял желтоватый листок и принялся быстро писать.
– Тогда я все оформлю как розыскные мероприятия в рамках нашего дела, и поедем на кладбище, – пояснил он, посмотрел на часы и добавил: – И предлагаю перекусить по-быстрому у «Сварливого Жиля», а то неизвестно сколько там проторчим.
Душа Бастиана дрожала и рвалась вперед, в Грешный уголок, к склепу – ее звало алчное чутье охотника, и любое промедление почти причиняло боль. Но он лишь кивнул, соглашаясь.
– Почему у сварливого? – спросил Бастиан. Господин Арно вышел из-за стола, взял шляпу и ответил:
– А он ругается постоянно. Доктор Холле говорит, что это такая болезнь. Но готовят у него – просто пальчики оближешь.
Кабачок «Сварливого Жиля» располагался в проулке через два дома от полицейского участка: когда Бастиан, господин Арно и офицеры спустились по лестнице в уютный подвальчик, то угрюмый господин в белом фартуке, который стоял у прилавка с полотенцем в руке, поинтересовался с крайне недружелюбным видом:
– Ну что, приперлись? Ладно, бросайте свои старые задницы на лавку, сейчас плесну вам хрючева. Даст Господь, переварите.
Компания разместилась за большим столом в углу: вскоре Сварливый Жиль принес огромные тарелки наваристого борща. На скатерти появилась сметана, ломти ноздреватого ароматного хлеба, мисочка с тертым чесноком, хрустальная рюмка с зернистой горчицей и поднос с салом, которое источало такой запах, что хотелось лишь прикрыть глаза и наслаждаться.
– Жрите не обляпайтесь, – Сварливый Жиль сопроводил угощение добрым напутствием.