— Что? — не понял француз. — Какое оборудование?
— Разбитый флайт, раздавленных дроидов, приборы, рюкзаки…
— А-а-а, это… — протянул Сарразен. — Флайт вместе с дроидом мы и доставать не стали — они так и лежат, небось, полузаваленные обломками скалы. А рюкзаки… даже и не припомню. Мне кажется, они где-то в ангаре потом валялись, но точно сказать не могу, нет, не помню.
— Месье Сарразен, скажите, на обратном пути к Земле вы не видели ни у кого из членов экспедиции какие-нибудь необычные предметы? — тихо спросил Сноу.
— Необычные предметы?.. — переспросил археолог. — Нет. А к чему такой вопрос?
— Да нет, так просто… Извините, а скажите нам, о чем был ваш последний разговор с Добровольским?
Француз как-то необычно посмотрел на детективов и медленно произнес:
— Его вдруг тоже заинтересовал флайт, брошенный нами на планете…
— И что вы ему ответили?
— То же, что и вам.
— А что конкретно его интересовало?
— Он меня спросил, не помню ли я, что забрали с флайта — рюкзаки, приборы, личные вещи.
— И всё?
— Да. Я ему сказал, что точно не помню. Но меня немного удивил его вопрос. Он меня внимательно выслушал и закончил разговор. Сегодня вы меня еще более удивляете, задавая этот же вопрос.
— А вы часто с ним общались после окончания экспедиции?
— Нет, редко. Ну, может, раз в год созванивались…
— Зачем?
— В годовщину гибели ребят.
— Понятно.
Сноу поднялся и протянул руку французу.