Книга крови

Возможно, это была правда, а может быть, и нет. Кэт молча, с непроницаемым лицом смотрела на Рашель.

– Но я не хочу этого, – продолжала библиомантка. – Я несу ответственность за смерть моего отца, а ты, уж будь добра, неси ответственность за своего. Он может остаться самым могущественным человеком в Адамантовой Академии и приговорить всех экслибров и многих библиомантов к смерти, или ты воспользуешься возможностью его остановить. Решение за тобой. – Она машинально разгладила складки на юбке. – Можешь думать обо мне что хочешь. Но смерть твоего отца необходима. И ты это понимаешь.

Кэт не проронила ни слова. Там, где она сидела, под поролоновым матрацем нащупывался твёрдый холмик. Она вспоминала бесконечные разговоры, которые они с Финнианом вели в последние дни. Он говорил, что устал бороться, а у неё, напротив, было ощущение, что бороться она только начала. Увидев в газете фотографию отца вместе с Рашель, она вновь испытала чувства, которые подавляла в себе долгое время. И теперь по иронии судьбы именно Рашель давала ей возможность воплотить в жизнь все слова и все угрозы, когда-либо сказанные ему в гневе.

– У тебя всё на лице написано, Кэт, – продолжала Рашель. – Ты телом и душой на стороне мятежников, поэтому понимаешь, что иногда приходится принимать неизбежные решения. – Она повернулась к двери, чтобы покинуть камеру. Но прежде чем захлопнуть сердечную книгу и погасить страничное сердце, она оглянулась и сказала: – А если на всё тебе наплевать, спроси своего отца, что он собирается сделать с Финнианом.

Глава тринадцатая

Стайка птичек-оригами беспокойно металась вокруг капитанского мостика «Бланш», словно ласточки перед грозой. Когда Изида вошла в рубку, Лиэтт тихо всхлипывала в своей сумке на полу, а Дункан поднялся с высокого кресла перед панорамным лобовым стеклом. Пыльное окно сверху вниз пересекала трещина. Изида не обнаружила в рубке ни приборной панели, ни штурвала, только битком набитые книжные стеллажи и полки вдоль стен.

Прямо по курсу, далеко впереди, в золотых сетях на краю пустоты висел Портобелло. Хижины и бараки, сплошным слоем покрывавшие осколок ночного убежища, напоминали бородавчатую жабью шкурку.

– Как, чёрт побери, тебе это удалось?! – выпалила Изида. В одной руке она держала закрытую Абсолонову книгу. Её усталость после чтения как рукой сняло, она ощущала себя бодрой и полной сил.

– С помощью концентрации, – ответил Дункан. – На самом деле это не так сложно.

Молодой человек медленно повернулся к ней.

Черты его исказились. Он страшно побледнел, увидев Изиду. Дункан открыл было рот, чтобы ахнуть, но в последний момент сдержался. Он бросился к ней, перепрыгнув через Лиэтт, и схватил её за плечи. Его губы беззвучно шевельнулись, изрыгая проклятия.

– Что? – злобно огрызнулась она. – Я превосходно себя чувствую!

Мужчина развернул её, благоразумно не пытаясь вырвать у неё из рук Абсолонову книгу, и подтолкнул экслибру к стеклянной двери, за которой лежал тёмный коридор. Одной рукой он смахнул пыль со стекла.

– Только посмотри на себя!

Изида могла бы отбросить его в сторону – сил у неё было достаточно, – но после чтения Абсолоновой книги на неё нахлынула такая эйфория, что ей даже доставляло удовольствие видеть его панику. Покачав головой, она последовала туда, куда он её тащил.

Отражение в стекле было нечётким – и, возможно, это было к лучшему. Из тёмного стекла на девушку смотрело лицо, которое она едва узнала. Рот и подбородок были запачканы кровью, капавшей из носа, веки опустились, а главное, что-то произошло с её кожей: она была изрезана глубокими морщинами, как будто Изида была восьмидесятилетней старухой. Если бы экслибра не была убеждена в том, что Абсолонова книга дарует ей силу, она бы решила, будто что-то высосало из её лица жизненные силы. Щёки запали, уголки губ опустились, она не узнавала собственную мимику.

– Со мной… со мной всё хорошо, – прошептала Изида и протянула руку к старухе, которая – иначе и быть не могло! – стояла по ту сторону стекла, ведь фигура, которую она видела в стекле, ни в коем случае не могла быть её собственным отражением. Её пальцы, коснувшиеся стекла, напоминали пальцы мумии. – Нет, правда, – несмотря ни на что, заверила она тихо, – я в полном порядке.

Дункан развернул её лицом к себе, и снова экслибра беспрекословно подчинилась. Ей казалось, что на её глазах столкнулись две несовместимые друг с другом реальности: реальность её взбудораженного воображения и реальность перед её глазами.

– Вот что творит с людьми Абсолон, – медленно сказал Дункан. – Я уже видел такое.

Изида заморгала и почувствовала, что из её глаз сочатся солёные загустевшие слёзы. На секунду её поле зрения заволокло красной пеленой. Из самой глубины души перед её внутренним взором почему-то возник вопрос: откуда берутся идеи?