Дождь тихо шелестел по листьям Нассандры, ветви её покачивались, как будто она могла читать мысли, медленно тёкшие в голове Кэт.
– Я хотела кое о чём тебя попросить, – сказала Изида.
– Я не убегу.
– Это касается Пипа. Он ещё никогда не был в Либрополисе и хочет поехать туда. Пасьянс будет сопровождать его, но я не уверена, что этого будет достаточно, чтобы…
– Не нарваться на неприятности?
– Именно. Конфедерат, мягко говоря, не специалист в этом вопросе. Особенно в толпе народа.
Кэт не могла не улыбнуться:
– Ты имеешь в виду Оксфорд?
– Я имею в виду любую ситуацию, в которой он поигрывает револьверами, как будто он всё ещё остаётся где-то на Миссисипи и должен защищать свою Молли. – Изида коротко глянула вверх, на Нассандру, и пожала плечами: – Извини, конечно, но что есть, то есть.
– Ты хочешь, чтобы я отправилась с ними?
– Мало кто знает Либрополис так, как ты, – вдоль и поперёк. Кроме того, если меня увидят там вместе с ними, это будет неразумно.
Подумав, Кэт согласно кивнула.
– Зачем он туда вообще собирается?
– Странно, правда? Я сказала ему, что он ещё слишком мал, но он упёрся – и ни в какую.
– Слишком мал для Либрополиса? – удивилась Кэт. – Мне едва исполнилось тринадцать, когда я попала туда. И я была одна.
– Я не это имею в виду. – Изида откинула назад волосы, намокшие под дождём. – Он говорит, что ему кажется, что время пришло. Он утверждает, что в Либрополисе его ждёт его сердечная книга.
Глава двадцать четвёртая
Старый Римский мост вонял гарью, когда Пасьянс, Пип и Кэт шагали через него. Каменные перила местами почернели, большинство газовых фонарей вышло из строя, и кое-где рабочие возились, подновляя каменную кладку. Несмотря на эти многочисленные следы пожара, с трудом можно было поверить, что здесь неделю назад бушевало пламя.
Надвратную башню со стороны Лондона охраняли гвардейцы, но входные закладки, предъявленные тремя посетителями, они удостоили лишь беглого взгляда. В немногих витринах, расположенных на мосту и переживших бегство и преследование Ментаны, висели объявления, триумфально возвещавшие окончание полуторавековой распри между семействами Химмелей и Розенкрейцев. Никто из прохожих не останавливался, чтобы прочесть то, что было написано под заголовком мелкими буквами.
Оказавшись в Либрополисе, трое гостей нос к носу столкнулись с демонстрантами – библиомантами и экслибрами, с транспарантами в руках протестовавшими против вмешательства Академии в дела города. Двое полицейских наблюдали за ними, однако не вмешивались в происходящее.