Снова в метро, после очередного блокпоста – все Солнечные неподвижные, золотые и бдительные.
Махит уж было приготовилась к тому, что ее допросят хотя бы о мертвеце в апартаментах – прошло уже два дня, и должны же быть у такого человека, как Одиннадцать Ель, приглашенного на императорский банкет в честь конкурса поэтов, семья, коллеги, старые армейские товарищи. Те, кто поднимет шумиху, потребует справедливости.
Но Солнечные только замерли и словно посовещались друг с другом, а затем пропустили без лишних слов. Возможно, она под защитой? Если Солнечных контролирует алгоритм, на него может влиять не один человек – не только кто-то из Войны или сам Десять Перл, но и… кто-то еще. Снова на ум пришли серые агенты Юстиции (или
Ей много чего стоило бы сделать. В метро, пока Три Саргасс вела к центральной станции, Махит все еще чувствовала в кончиках пальцев бешеный пульс, как он бился в такт неумолкающему гулу периферийной невропатии.
– Пока не арестованы, – снова пробормотала она.
Выражение Три Саргасс зависло между смехом и, кажется, отчаянным желанием велеть Махит
– Пока нет, – сказала она. Махит усмехнулась. Истерика заразна. Она вдруг почувствовала себя ребенком, играющимся с друзьями в коридорах станции, узнавшим секрет, который нельзя знать взрослым. Когда она глубоко вдохнула, стянулся бинт, прижимавший к ребрам зашифрованное сообщение, напомнил о его присутствии.
Центральный транспортный узел Внутренней провинции – провинции, где находились семнадцать миллионов тейкскалаанцев, дворец, Центральный Город, где Махит ожидала провести большую часть своей карьеры – оказался гигантским, монументальным зданием. Он постепенно заполнял поле зрения, пока они поднимались по длинной лестнице из метро: высокое строение, увенчанное куполом, съедавшим полнеба и окруженным шипастыми башнями: чертополох из бетона и стекла, а не здание. Позади него тянулись щупальца и петли путей маглева, словно широкая система вьющихся лоз, раскинутых веером. Махит знала строфу из «Зданий», начинавшуюся с описания этого вокзала: «неразрушимое, фасетчатое око, что рассылает / наших граждан, наблюдая». И в самом деле похоже на око – глаз насекомого с поблескивающими фасетками. Когда тейкскалаанская литература говорила о глазах, то часто упоминала об
В Тейкскалаане
– Где встречаемся с Двенадцать Азалией? – спросила Махит. В этом здании было бы так просто потеряться – раствориться в потоке постоянного движения прибывающих и отбывающих тейкскалаанцев, текучем, как вода.
– В Большом зале у статуи эзуазуаката Один Телескоп, – сказала Три Саргасс. – Не пропустишь; эту статую поставили в период, когда статуи ваяли
Огромная статуя, облицованная внутренностями ракушек, собранных в настоящем океане. Собранных медленно. С течением времени. Махит снова захотелось рассмеяться, и она не понимала
– Тогда пошли.
На входе они увидели агентов Юстиции в серой форме – увидели по-настоящему, а не в воображении. Они там просто слонялись – слишком небрежные, слишком бдительные. Махит не настолько ослепил внезапный чистый свод Большого зала, невозможно широкий стеклянный купол на опорах, чтобы не заметить, как всех входивших в двери брали на заметку. Увидев еще одного, который шатался, как рассеянный пассажир, перед билетными кассами, но билета не покупал, она толкнула Три Саргасс в плечо.
– Туман. Как думаешь, следят за нами?
– …не уверена, – пробормотала Три Саргасс, почти беззвучная в гуле тейкскалаанцев, торопящихся на свои поезда. – За нами мог следить один у квартиры Двенадцать Азалии, но если он вообще существовал, то пропал, когда мы вышли из Науки, – а эти здесь были еще до нашего приезда…
Юстиции хватало причин разыскивать людей, похожих на нее с Три Саргасс, начиная с «Восемь Виток передумала насчет моей полезности» и вплоть до «незаконного надругательства над трупом Искандра». Хотя в последнем по большей части виноват Двенадцать Азалия.
– Вряд ли ищут
Три Саргасс тихо выругалась.
– А за нами следили только потому, что мы вышли из его квартиры, а потом… Мы же ведем себя невинно – пошли на встречу, потом на обед; мы не цели.