Память, что зовется империей

– Если бы мне понадобилась пластическая хирургия, я бы нашла икспланатля без лицензии у тебя же в районе без необходимости ехать на другой конец провинции.

– Найти того, кто согласится вскрыть череп послу, будет малость потруднее, знаешь ли.

Небольшая пауза. Поезд на ходу издавал мягкий гул, повторяющийся перестук на самом краю слуха Махит.

– Я тебе благодарна, Лепесток, – со вздохом сказала Три Саргасс. – Ты же понимаешь, да? Просто… такая неделька выдалась. Спасибо.

Двенадцать Азалия пожал плечами, коснувшись Махит.

– Будешь угощать за это выпивкой до конца года. Ну да ничего. Пожалуйста.

Почти через час поезд покинул Внутреннюю провинцию – сердце Города, единственное место, где, как ожидала Махит, ей придется бывать как минимум в первые три месяца работы на должности посла (а туризм – только когда она обоснуется; далекие сантименты какой-то другой Махит Дзмаре в какой-то другой, более радушной вселенной) – и въехал в провинцию Беллтаун. Сперва заметных изменений не было, не считая состава пассажиров: небольшая разница в этнических группах, показалось Махит: повыше, побледнее Три Саргасс и Двенадцать Азалии. Но понемногу менялась и архитектура, стоило миновать Беллтаун-Один и Три и заехать в Четыре, еще дальше по расширяющемуся вееру районов: здания не стали ниже, но стали темнее, душнее, а постоянный мотив цветов и света, легкая паутина Центрального Города целиком сменилась высокими гнетущими шпилями, испещренными одинаковыми окнами. Они перекрывали почти все освещение.

Махит, привыкшую к узким коридорам станции Лсел, отсутствие синего небосвода странным образом утешало, словно можно перестать следить за каким-то мелким неприятным делом; не помнить о размере неба. Интересно, что об этом думали тейкскалаанцы. Наверняка для них это признак упадка района – когда в одном месте теснится столько людей, загораживая солнце.

Беллтаун-Шесть был застроен еще плотнее – сад из зданий-пик, из серого бетона, темный, стоило только выйти с вокзала. Небо над головой – голубоватый ломтик. Три Саргасс нахохлилась из-за несуществующего холода, и уже одно это с ходу объясняло, как обитатели Центрального Города относятся к этой провинции.

– Как ты нашел эту Пять Портик? – спросила Махит, пока Двенадцать Азалия вел их по узким улицам.

Он пожал плечом.

– Травинка это уже знает – вечно меня дразнила, – но перед Информацией я пытался поступить в Науку и не сдал входной экзамен. После цикла экзаменов всегда остаются группы разочарованных студентов. Сердитые компании в кафе или полулегальные текстовые сети в облаке – я все еще поддерживаю связь с парочкой.

– В тебе открываются… неожиданные глубины, – сказала Махит.

Три Саргасс хихикнула – резко и тихо.

– Не стоит его недооценивать из-за красоты, – сказала она. – Он не попал в Науку только потому, что получил слишком много баллов в Информации, чтобы о чем-то еще переживать.

– Так или иначе, – сказал Двенадцать Азалия, – одна из моих старых подруг знает Пять Портик, а я верю, что она не сошлет нас к полному шарлатану. Пойдет?

– Для нас – только частичный шарлатан, – сказала Три Саргасс, и тут Двенадцать Азалия остановил их у центрального подъезда одного из огромных зданий-шпилей. Здесь не было интерфейса для облачной привязки, как у дверей в Центральном Городе или дворце, – просто панель с кнопками.

Он надавил большим пальцем на одну из нижних. Та шумно заскулила, словно маленькая сигнализация.

– Она знает, что мы придем? – спросила Три Саргасс как раз тогда, когда огромная дверь щелкнула и распахнулась.

– Видимо, да, – сказала Махит и вошла так, будто ни капельки не боялась.