Память, что зовется империей

Из письма от посла Искандра Агавна советнику по шахтерам Дарцу Тарацу, получено на станции Лсел 203.1.10-6П

Из состояния на краю сознания Махит пробудил первый блокпост между Беллтауном-Шесть и министерством информации во Дворце-Восток. Больше всего на свете хотелось погрузиться обратно в серую тишину за веками, и до этого момента – в идеальные пятнадцать-двадцать минут – никто, ни Три Саргасс, ни водитель, ни даже Искандр в разуме не пытались ее растормошить. Это мигом изменили голоса и огни на блокпосте.

Она выпрямилась моргая. Машина замедлилась до остановки, водитель опустил окно. Снаружи светлело, небо казалось кляксой серо-розового цвета – и откуда-то тянуло дымом, едким…

Тихие голоса. Водитель что-то сделал в своей облачной привязке, спроецировал опознавательный код. Тот, кто был снаружи, ответил:

– По этому разрешению мы пропустить можем, но вам вряд ли самим захочется. Они идут маршем от космопорта, а навстречу маршируют граждане. Вам туда правда не захочется.

«Еще как захочется», – подумала Махит и сама не поняла, ее это мысль или Искандра.

– Еще как захочется, – сказала Три Саргасс. – У меня жизненно важная информация для моего министерства. Сэр.

Водитель выразительно пожал плечами, словно говорил: «Мое дело маленькое». Через открытое окно Махит услышала тихий бум, словно где-то совсем недалеко сдетонировала бомба.

(… продырявленный шрапнелью Пятнадцать Двигатель, кровь хлещет изо рта, кровь, как слезы, сбегает по лицу Махит, и этот грохот, полый грохот взрыва…)

Она с трудом сглотнула. Окно поднялось обратно. Они продолжили движение. Изнутри машины трудно было разглядеть, где они едут; весь звук приглушался, окна затемнились для конфиденциальности. Ей то и дело казалось, что она слышит новый грохот, чувствует ударные волны от взрыва бомб.

– А вы знали, – она обнаружила, что говорит вслух, громко, хрупко и непроизвольно, – что самое худшее на Лселе, просто хуже не бывает, – это пожар – огонь поедает кислород – огонь разрастается – каждый второй день проходят учения с огнетушителями, тренировки начинаются с двух-трех лет возраста, когда уже хватает сил поднять огнетушитель, и если пожар – это плохо, то взрывчатка еще хуже.

– Не понимаю, зачем кому-то что-то взрывать, – сказал Двенадцать Азалия. – Это же не… никто же не хочет повредить Городу, все хотят его захватить, правильно?

Машина снова замедлилась, но в этот раз не остановилась ни на каком блокпосте. Просто ползла, словно они в пробке.

– Сделайте окна прозрачными, – попросила Махит. Ничего не случилось.

Три Саргасс тихо скрежетала зубами. Махит видела напряжение в ее челюсти.

– Лепесток, – сказала она, – это флот. Бомбить массовые гражданские беспорядки – работа флота. Ты это знаешь, – и водителю: – Отключите тонировку, можно?

В этот раз водитель подчинился.

Вначале Махит не могла осмыслить, что первым делом увидела за окнами машины, когда дымчатое стекло побледнело до прозрачности. На Лселе люди ничего не ломали – только не собственность, только не с таким самозабвением. Корпус станции хрупок, и если какая-то часть машинерии откажет, то погибнут люди: от вакуума, от ледяного холода, от отключения системы гидропоники. Повседневный вандализм на Лселе – это граффити, сложный хакинг, перекрыть коридоры с помощью баллонов с расширяющейся пеной для починки брешей. Но здесь, на улицах Города, она видела, как тейкскалаанка в совершенно цивилизованных костюме и брюках размахнулась чем-то вроде металлического прута и разбила стекло в витрине магазина. Разбила, прошла подальше и повторила.

Другие бежали – бежали прямо по проезжей части, вот почему машина так замедлилась. Кто-то – с лиловым значком со шпорником, кто-то – вообще без опознавательных знаков, а кое-где были Солнечные – золотые, ужасающие, в острых триадах, словно корабли-разведчики, ныряющие в невесомости по нисходящим орбитам. В воздухе разливался дым, принесенный ветром от душераздирающе симпатичного здания о множестве башенок. Водитель – с выражением угрюмой и спокойной решительности – продвигался рывками, и от каждого ускорения внутренности Махит плескались о брюшную стенку.

– Не вижу легионов, – тяжело сказал Двенадцать Азалия.

Три Саргасс переползла сзади на сиденье рядом с водителем.