Невероятно прозрачная уловка. Но прозрачность уже играла им на руку; у прозрачности как будто имелась собственная гравитация, когда ее помещали в контекст чрезмерной тейкскалаанской преданности сюжету. Она изгибала свет. Махит кивнула, сказала:
– Попробуй, – и прибавила: – И не волнуйся, что мы куда-то уйдем. Куда мы
Двенадцать Азалия и Искандр рассмеялись – одновременное жутковатое эхо, – и Три Саргасс ушла, выскользнула за дверь, как семя-челнок, отстреленный с борта крейсера.
Они ждали. Без посредницы Махит чувствовала себя голой,
Все потом.
Когда дверь в конференц-зал открылась и вошла Три Саргасс, напряжение выплеснулось как с пинком – а потом Махит увидела, что она не одна и человек рядом с ней вовсе не в бело-оранжевой форме министерства информации, а с приколотым к воротнику темно-синего мундира букетиком фиолетовых цветов. Свежих – живые цветы, срезанные сегодня. Когда сторонники Тридцать Шпорника приходили с цветами на поэтический конкурс, они были поветрием, развлечением, тейкскалаанским политическим сигналом по каналам символики. Когда их носили на улице, то показывали сторону, за которую воюют. А здесь это выглядело знаком различия или верности партии.
– Садись, – сказал новоприбывший Три Саргасс и
– Госпожа посол, – сказал визитер, – асекреты. Мне поручено сообщить, что вам не разрешается покидать здание министерства.
– Мы арестованы? – спросил Двенадцать Азалия.
– Разумеется, нет. Вас удерживают ради собственной безопасности.
– Я требую, – продолжал Двенадцать Азалия несгибаемо, и Махит испытала за него
– Два Палисандр больше не является министром информации, – ответил этот человек, пропуская мимо ушей требование назваться. – Ее освободил от обязанностей в начале текущего кризиса эзуазуакат Тридцать Шпорник. Если угодно, могу передать ему ваше пожелание о встрече. Уверен, он примет вас, когда позволит время.
– Что? – переспросила Махит.
– У вас проблемы со слухом, госпожа посол?
– Да, я не верю своим ушам.
– Здесь совершенно не о чем беспокоиться…
– Вы только что сказали, что нам нельзя уйти, а министра
– Ее преданность находилась под вопросом, – сказал сторонник Тридцать Шпорника и пожал плечами. – Эзуазуакат намерен сохранить империю в надежных и твердых руках. На улицах легионы, госпожа посол, и в настоящий момент передвигаться очень опасно. Сидите спокойно. Тридцать Шпорник обо всем позаботится, и кризис закончится меньше чем через неделю.
В этом Махит сомневалась. Еще больше она сомневалась, что знает, как на это реагировать: неуверенность множилась, накрывала волна ощущения, что она
– Мы же не можем просидеть в