Один из демонов

– Разве ему не хватает Райских парковых зон?

– Ха. В них мы собираемся совместно отдыхать. А работать придется в Лавакроне.

– С чем работать?

– Как с чем? С людским сознанием, конечно! А ты что думал?!

Бедняга Полди. «Если бы ты знал, если бы я мог сказать», – беззвучно прошептал Моллой и усмехнулся: «У царя Мидаса ослиные уши. У царя Мидаса ослиные уши. Мне придется применить технологию раба из притчи и тоже вырыть свою ямку в песке».

Трель таймера вернула его на привычное место за компьютером. Моллой прочистил горло и вновь вошел в сто раз отрепетированную роль:

– Следующие три круга: Атернум, Сарварий и Эпрон. Некоторые из моих коллег считают, что именно здесь начинается истинный Лавакрон – темный, безнадежный. Сюда попадают закоренелые грешники. Людям дали шанс на очищение Пургатором, подтолкнули на праведный путь Инфиделити, строго предупредили Прайдом, наказали Стимонием, но все без толку. И теперь их ждут глубинные ярусы Лавакрона, откуда очень тяжело снова вырваться на поверхность. После опасного озерного уровня грешники проваливаются в безводную пустыню Атернума. Светило, которое мы перемещаем по небосклону Атернума – главный враг, любая тень – спасение. Чтобы добраться до воды, узникам пятого круга нужно выкопать глубокую яму в мелком сухом песке. В воздухе Атернума кружат тучи насекомых. Нам пришлось использовать ветродуи, чтобы защитить свое светило от них, но все равно раз в сутки на несколько часов солнце Атернума будет выключаться на профилактику. Это единственная прохлада, которая имеется в этом мире. Хочу обратить ваше внимание на то, что демоны низших кругов Лавакрона облечены совсем иными полномочиями, чем инферналы первых четырех уровней. Если наверху они – угнетающий фактор для паломников, то здесь, у самого дна преисподней, демоны – блюстители порядка, а иногда и единственный шанс получить помощь. После обжигающего зноя Атернума мы попадаем в кромешную темноту Сарвария. Свет здесь встречается крайне редко и не все его отблески несут надежду. На шестом круге сосредоточены все наши биоорганические питомцы. Кроме видов Инфиделити, тут попадается немало эндемиков, то есть – уникальных созданий шестого уровня.

Из темноты видеоряда появились размытые очертания крупного силуэта, а потом к экрану резко прильнула отвратительная морда чудовища. Посреди безглазого плоского рыла зиял рваный провал рта. Голову, и без того омерзительную, еще больше уродовали ниспадающие кожистые складки. Зал охнул, а Моллой улыбнулся, представив, как вжались в спинки кресел члены высокой комиссии.

– Это – Дессикант. Сушитель. Он выслеживает жертву.

– И убивает? – выкрикнул испуганный голос.

– Нет. Просто выслеживает. И периодически появляется в поле зрения. Поверьте, этого красавца будет достаточно, чтобы привести любого буяна в чувство глубокого смирения. Посмотрите бестиарий уровня. Это Инвадеры. Они подкрадываются во мраке и похищают ваши вещи и припасы. Этакие маленькие воришки. Сектисы снабжены острыми, как иголки, коготками и могут наносить легкие царапины. Неопасные, даже практически неощутимые, но весьма болезненные, поскольку в кровь грешника при контакте впрыскивается специальный реагент. Сквиззы способны обмотаться вокруг ваших конечностей так, что вы не двинетесь с места, пока от них не избавитесь. А их тела защищены толстым и эластичным слоем кожи. Очень прочным – не каждый нож возьмет. Лейтмотив Сарвария – ночной кошмар, где мгла вокруг таит оживший ужас ваших снов, и каждый новый день приносит испытания.

Мрачен шестой уровень, но Эпрон гораздо страшнее, потому что там вы погружаетесь в пустоту. Седьмой круг – это ничто. Здесь нет жутких монстров, лавовых потоков, скальных лабиринтов. Нет ничего. Кроме многоголосого эха и белого плотного тумана, в котором сложно различить даже собственные руки. Эпрон – дно глубокой чашки, куда со звоном падает капля. Цивилизация боролась за личность, воспитывала ее, но потом истощила аргументы и оставила человека наедине с собой. Грешники, достигшие Эпрона, безнадежны. Общество в долготерпении своего гуманизма сохранило им жизнь, но решительно отказалось дальше иметь с ними дело. Таков седьмой круг нашей преисподней, и нет на Земле более безысходного места, – в слова Моллоя вплелась унылая мелодия, музыка отчаяния и одиночества. Именно она завершила показ. Экраны медленно заволокло молоком эпроновского тумана, и они погасли. А Зал для Совещаний, наоборот, осветился ярким центральным светом. Люди заерзали на своих сиденьях, они бросали по сторонам взгляды, в которых читалось облегчение. Они здесь, среди своих, а не там – в пропасти безумной фантазии назначенного ими Архитектора.

– После небольшого кофе–брейка приглашаю всех присутствующих в наш пресс–центр. Сначала будет закрытая конференция, затем мы допустим туда медиа–журналистов. Спасибо всем за внимание, – голос Моллоя заглушили аплодисменты.

Архитектор Лавакрона выключил экран, и его лицо неожиданно разрезала презрительная усмешка. Моллой встал, размял затекшие мышцы и быстрым шагом вышел из своего кабинета.

Пресс–конференция пронеслась стремительно. У Архитектора нашлись четкие ответы на все поставленные вопросы. Еще бы, не один вечер Моллой провел, пытаясь предугадать, что именно придет в голову великомудрым представителям Департаментов. К тому же, они уже устали. Чиновники жаждали ужина и прохладительных напитков.

– Сколько грешников вы можете принять одномоментно?

– Лавакрон рассчитан на восемьсот тысяч паломников. При условии ежедневной ротации его за год могут посетить более ста миллионов человек. То есть, каждый пятидесятый из нынешнего населения Земли.

По залу пробежал восхищенный вздох. Раздались даже легкие хлопки.

– Как решена проблема снабжения грешников питьем и едой?

– Советник Эйхбаум, в вашем лице я благодарю Департамент Здравоохранения за заботу о наших заблудших душах. В Прайде мы ежедневно раздаем пищевые рационы, куда входит суточная норма жидкости. То же самое происходит и на нижних кругах. Кроме того, у кающихся появляется возможность самим добывать себе пропитание. В Лавакроне протекают три реки – Ахерон, Флегетон и Дита. Они низвергаются водопадом на нижние ярусы…