– Там костер, у трейлеров. Присел рядом, закрыл глаза, да только сразу и открыл, как визг начался…
– Визг?
– Может это и сильно сказано. Писк. С утра девочки наши вышли из трейлера, видимо за горку присесть. Сходили, и давай разминаться. А тут к ним один из борцов подкатил – что помоложе, как его там зовут…
– Джекки. – Вспомнила Мириам. – Он, ну… веселый такой.
– Уже грустный. Так вот, он давай с ними болтать, подкатывать, в общем. Они в ответ давай смеяться, и тут черт его дернул рыжую по заднице хлопнуть…
Суонк прыснула.
– Та завизжала – тихо, больше для смеху. Блондинка ему давай выговаривать, он и ее попробовал хлопнуть, только что-то у него не получилось. Давай они пищать уже обе, с хохотом пополам, и только я решил встать, как из-за трейлера вышла прайм. Которая, на моей памяти, вообще никогда не смеется.
– Ой. – Сказала Мириам.
– Она, видимо, рядом спала где-то. И сон ей настроения не улучшил.
– И что она…
– Оттаскала его за ухо. Он, конечно, пытался сопротивляться, но даже схватиться за нее не смог. Она поваляла его по песку, а напоследок приложила лбом об трейлер. Тогда я понял, что пора бы и глянуть, что вы тут делаете. А то бросили тебя здесь с этим чучелком из пустыни…
– Это кто чучелко? – Возмутилась Суонк, и вскочила… вернее, попыталась вскочить, потому что Арго как раз поправлял кусок мокрой ткани, лежащий у нее на лбу, и голова, придавленная тяжелой ладонью, осталась на месте.
– Уверена, что ее вообще нужно лечить? – Улыбнулся Арго. – Вон как прыгает. Такие, как она, из проволоки скручены, между колесами скатаны…
– Нужно. – Серьезно ответила Мириам. – Она такая же, как я, и ты.
– Да шучу. Хотя сама же хотела придушить…
– Придушить? Меня? – Снова возмутилась Суонк, и села. – Это из-за чего? За то, что я немного попридумывала? Из ревности, да?
– Это ты о чем? – Удивился Арго.
– Точно, из ревности? Хотя я даже… я же просто…
Мириам поймала ее кисть, мечущуюся по песку в поисках опоры, и Суонк замолчала, вопросительно глядя на нее.
– Это же разговор только между мной и тобой. – Прошептала Мириам ей на ухо. – Правда?