Пассажиры разума

Но что-то пошло не так.

Одним из симптомов болезни Паркинсона является брадикинезия — непредсказуемость движения: в какое то время, например шаги, даются больному легко, в следующий момент он уже не может координировать это действие и замирает будто разучился ходить. Со мной произошло что-то подобное. Я собрался взлететь, но за доли секунды до старта перестал чувствовать свое тело. Да что там тело, я даже мыслить не мог! Весь обратился в слух. Стефани оставила для меня на Фальке послание. И сейчас я помню его слово в слово.

«Кто ты и откуда? Я хотела узнать тебя лучше… Но должна убить, хоть и не знаю — почему? Это приказ, а приказы не обсуждаются. Мне жаль…

Как только я закончу погрузку золота на Фальке, модификатор на тебе взорвется, и ты исчезнешь.

Я грущу и одновременно смеюсь над собой, но все же решила оставить для тебя инструкции на случай, если ты выживешь… — Наверное, Стефани так и не убедила себя, что такое возможно. Человеческие эмоции пропали, запись продолжалась уже механическим голосом — В Карах мне, как баронессе Анастари принадлежит замок. Даю доступ к кодам управления охранных систем и оборудования. В лаборатории ты найдешь настоящую Стефани Анастари. Разбуди ее, существо…»

Фальке взлетел, но я им не управлял. Странная брадикинезия все еще не отпускала меня. Надежда взяла управление на себя, и мы зависли в тридцати километрах над материком. Эта планета была очень похожа на родную Землю. Правда, смотрел я на нее из космоса всего мгновение. Корабль выровнялся и начал снижаться. На обзорном экране я увидел звезды. Так что там говорила Стефани?..

Мой романтизм как неотъемлемая черта характера стремительно шел на убыль. И если «вчера» узнав о спящей красавице, я бы наверняка тут же бросился ее «спасать», «сегодня» саркастически ухмылялся, полагая, что сон вряд ли повредит баронессе.

Фальке снижался так, что я снова смог видеть землю. Вглядываясь в зеленую сельву, пытался увидеть развалины. Заметив Разрушителя, уверенно пошел на посадку.

Погрузка золота на Фальке отобрала последние силы, я уснул рядом с еще одним ящиком, улегшись прямо на пол.

Глава 16

Нинча

Зеленоглазая красавица с пышными формами и роскошной копной русых волос положила руки на мои плечи. В предвкушении поцелуя я закрыл глаза. Но этот сладостный момент так и не наступил… Вертикальные зрачки и немигающий взгляд наполнили сердце холодом. Я проснулся в испарине с колотящимся сердцем. Приснится же такое! Но девушка во сне была чертовски хороша. Концовка сна испортила все позитивные впечатления.

Пытаясь разобраться с настроением, решил прогуляться к Разрушителю, там принять «человеческий» душ и перекусить. Вчера я ничего не ел и почти не пил. Денек выдался тот еще! С наслаждением, вдыхая терпкий запах тропического леса, я вспоминал свои приключения и Стефани. Она ведь мне тоже нравилась. И это обстоятельство почти склонило меня к решению отправиться в Кары и разбудить Стефани Анастари, настоящую баронессу. В конце концов, получить друга со своим замком в чужом мире неплохо!

Поковыряв вилкой в банке с тушенкой, я решил раздобыть в лесу свежего мяса и каких-нибудь фруктов. Столетняя тушенка «товарищей» остахренела до тошноты. Рассекать в белом по сельве мог бы только придурок. Я вернулся на Фальке и, морщась от запаха, натянул на себя камуфляж. Проверив дезинтегратор и резинострел, отправился в путь.

Со вчерашнего дня, после того, как обезьяний вожак под моими чарами увел стадо с поляны, я прекрасно ориентировался в окрестностях. Мне показалось разумным, направится к реке и там поискать охотничьего счастья. Я не стал спускаться на заболоченную равнину, решив подняться повыше к обычным дубам и соснам. Спешить было некуда, и я прогуливался, любуясь огромными папоротниками и магнолиями. Спугнул стадо тапиров. Провожая животных взглядом, сглотнул слюну и с сожалением посмотрел на резинострел. Тапира таким оружием не взять, а палить из дезинтегратора стоило разве что в слона: может, какой-нибудь кусок на ужин и уцелел бы…

Память обезьяньего вожака подкинула образ водопадика и озерца с берегами, поросшими кустарником и древовидным папоротником. Действительно, в начале, я услышал шум падающей воды и, пройдя метров сто, вышел к озеру. Чувство голода отошло на второй план. Словно любовник, заведенный до умопомрачения женщиной и наконец, дождавшийся момента, когда влажные губы и стон любимой побуждают сбросить одежду, я сорвал с себя камуфляж. Хорошо, что готский комбез снялся легко, одним касанием. Окунувшись в бодрящую, кристально чистую воду, испытал настоящее блаженство. И один в один, как во сне зеленоглазая красавица с пышными формами и роскошной копной русых волос положила руки на мои плечи. Откуда она взялась?! Я не успел испугаться: животное возбуждение захватило меня целиком. Я абсолютно утратил контроль над собой и способность контролировать происходящее. Рычал, кусал ее грудь и наслаждался почти мгновенным оргазмом… снова и снова.

В отличие от самца сумчатой мышки, умирающего после сексуального марафона, я выжил. И, ясное дело, даже не удивился. Чего не скажешь о красавице нинча — представительницы древнего народа, живущего тут вроде наших амазонок. Лукавлю, конечно: все было очень плохо. Наверное, от физического и эмоционального истощения, я отключился. Очнулся в сумерках от истошного крика Надежды:

— Дмитрий!

Запах хвои, приятный смоляной дымок… и тепло от огня. «Вот черт! Больно-то как!» — я вскочил и, не удержавшись на вершине, как выяснилось позже погребального костра, скатился на землю. Стряхнув с руки тлеющий уголек, обнаружил на бицепсе и предплечье массивные золотые браслеты, оценил, во что меня вырядили. Мама родная! Увидь однажды я так разодетого мужика, точно решил бы, что встретил какого-нибудь древнеегипетского фараона, хрен знает какой династии! Браслеты — это мелочь… из тончайшего шелка рубашка — безрукавка и юбка, местами пропаленные искрами от разгорающегося костра, рельефный золотой нагрудник и матерчатый фартук с нашитыми на него пластинами из благородного металла, мягкие кожаные сандалии с вызолоченными завязками в виде лозы с листьями. Какая роскошь! И все это добро должно было сгореть?! О том, что вместе с «добром» поджарился бы и я сам, тогда как-то не подумалось.

Не увидев вокруг ни души, я посмотрел на погребальную кладку, уже полностью охваченную огнем, и, заметив роскошный щит и копье наверху, подобрал палку и вытолкнул их из костра. Чего добру пропадать?..