Новый рассвет

– Знаешь, я вовсе не стоик и с Сократом не согласен, – покачал я головой, демонстрируя неудовольствие. – Одно дело, когда собака тявкает издалека, а другое – когда суетится под ногами и пытается укусить.

В зале ресторана по-прежнему стоял дружелюбный гул, многочисленные гости переговаривались, знакомились и общались, но вновь, как и во время встречи Ребекки с сестрой, на нас было направлено немало внимания. И в этот раз оно было более нарочитым – кроме всего прочего я чувствовал чужой интерес далеко за пределами будто невзначай окруживших нас нескольких групп. Повел взглядом по сторонам и заметил пожилого седовласого господина, который тут же сделал вид, что до меня ему нет никакого дела. Если бы не это, я бы его не узнал – а так, созерцая пару мгновений четко очерченный профиль, вдруг осознал, что вижу великого магистра Аренберга, Ордена Хранителей.

Шоумен между тем, сохраняя беззаботный и веселый вид, с истинной силой коктейля слабоумия и отваги вновь открыл рот. Зря он это сделал – я поймал его взгляд еще до того, как он произнес первое слово – и вместо очередной тирады послышался сдавленный хрип. Чуть прищурившись, я смотрел в широко открытые глаза, словно проникая холодной яростью в чужой разум, пробивая легкие преграды одну за другой и мысленно представляя, как выжигаю сознание наглого выскочки.

Понятия не имею, что он сказал Ребекке, но удивительно остро почувствовал, что это было практически не завуалированное оскорбление, пусть и облеченное в видимость шутки.

Остановила меня Ребекка легким мягким шепотом, в тоже время с удивительной силой вонзив ноготки в руку.

– Как скажешь, дорогая, – улыбнулся я графине, отводя взгляд от засланного к нам шоумена. – Если говоришь, что надо, ради тебя буду смеяться – пусть даже и не очень понял смысл шутки.

Спонтанно выполненная ментальная атака вытянула из меня достаточно силы – ноги едва не подгибались от слабости, руки подрагивали от напряжения. Ребекка, почувствовав мое состояние, прильнула ближе, стараясь незаметно поддержать. На незадачливого собеседника я целенаправленно не смотрел, но заметил, как он на деревянных ногах отходит прочь, пошатываясь в состоянии полнейшей прострации. Присутствующие, как и полагается в приличном обществе, сделали вид, что не заметили конфуза – на небесно-голубых обтягивающих джинсах уходящего расплывалось темное мокрое пятно.

В этот момент к нам подошел достаточно интересный старикан. Краснолицый и растрепанный, с широким квадратным подбородком и в массивных прямоугольных очках. Среди собравшейся молодежи и так было очень мало тех, кому даже за тридцать, а он своей сединой выделялся достаточно заметно. Мне показалось, что забавный дядька уже неплохо нагрузился – передвигался он с некоторой натугой, но излучал веселость и оптимизм. Практически сразу неизвестный полез к Ребекке целоваться – я вознамерился было напрячься, но был остановлен коротким взглядом графини, тут же продемонстрировавшей открытое дружелюбие старикану. И даже не представив, оставила меня на его попечении и упорхнула, демонстративно крепко поцеловав на прощанье.

Не удивился этому жесту только забавный собеседник – вокруг же я чувствовал внимание к происходящему. Подхватив с подноса официанта сразу два бокала, неожиданно появившийся старикан опустошил один, а второй оставив в руке, поманил меня за собой.

Называл он меня «Джесси», говорил о том, как замечательно характеризовала меня Ребекка, и сетовал на то, что я не знаю французского языка – упоминая правда, что это на его взгляд пока единственный мой крупный недостаток.

Когда на открытой террасе второго этажа мы уже по-свойски говорили о футболе, я начал называть его Жаком – так он представился. Обсудили последние громкие трансферы, грядущий старт плей-офф лиги чемпионов. После чего слово за слово я случайно вспомнил историю знаменитой фразы «нельзя выиграть чемпионат с детьми», которую однажды произнес эксперт в адрес совсем юной команды Алекса Фергюсона. Команды, с которой будущий рыцарь английской короны в тот памятный год сделал золотой дубль, а после и вовсе все «птенцы Ферги», как их тогда называли, стали легендами мирового футбола. Жак искренне посмеялся недальновидности эксперта, хлопнул еще один бокал и задумчиво воззрился сквозь задумчивость на несколько групп молодежи, выбравшихся на улицу.

Сам же я, вспомнив кто такой, зачем здесь и почему, только сейчас понял двусмысленность рассказанной истории.

– Может быть, ты и прав, Джесси, – произнес собеседник тоном, серьезно отличавшимся от того, который поддерживал все время нашего разговора. – Может быть, и прав, – повторил он, глядя вниз. А я только сейчас осознал, что, как и в случае со спутником сестры Ребекки, совершенно не ощущаю его эмоций.

Наш разговор сошел на нет, и мы собрались было вернуться в ресторан, как на террасе появилась Ребекка со спутницей. Это была статная блондинка в строгом деловом костюме – в противовес графине в облике богини, будто спустившейся с небес. Издалека дама была красивой – даже угловатое прямоугольное лицо ее не портило. Красивой, но не привлекательной – тяжелый водянистый взгляд рушил все впечатление. Но когда они подошли, я увидел, что она по возрасту едва ли младше так ошибочно показавшегося мне забавным старикана. Нас не представили – и дама лишь кивнула моему собеседнику, на миг прикрыв глаза – ощущение было, что они с Ребеккой договорились.

После этого, наконец, последовали дежурные приветствия – имя спутницы Ребекки показалась мне неуловимо знакомым, но я не обратил внимания, – она достаточно холодно, но с явно скрываемым интересом попросила меня хоть немного продемонстрировать свои способности.

– Ты же понимаешь, что я верю, но пока сама не увидела… – пожала она плечами, глядя на графиню.

Коротко посмотрев на Ребекку, увидев молчаливое согласие, я потянул в ладонь энергию, формируя небольшой файербол. Втягивать его в себя не хотелось – совершенно не было желания сдерживаться или гасить боль вскриком на чужих глазах. Оглянувшись по сторонам, помня о напряжении охраны, подумал, куда запустить огненный шар. Замешкался даже, но тут взгляд натолкнулся на приметный ярко-алый родстер.

– Сегодня явно не день Бэкхема, – прошептал я, когда люксовый немецкий кабриолет подлетел на несколько метров, исчезая в яркой вспышке взрыва.

Возникшая суета как-то разделила и раздробила прием – некоторых увели телохранители, кто-то ушел из ресторана на улицу, – многие собрались группками, изредка бросая на меня заинтересованные взгляды.

Через некоторое время в номере, куда мы с графиней удалились переодеться и приготовиться к ужину, Ребекка задумчиво красовалась перед зеркалом, меняя разные наряды. Рядом с ней суетилось два бесполых стилиста – на одного из них, у которого были ярко-зеленые волосы, я все косился краем глаза, то и дело отвлекаясь – думая, что зеленые росчерки – это магия графини.