Продавцы невозможного

— Вчера ночью кто-то нарисовал на воротах руну Дагаз.

— Стерли?

— Да… Рус ругался.

— Он у тебя аккуратист, — бесстрастно заметила Пэт.

— А по Анклаву ходят слухи о новом культе, — продолжила Матильда. — Никто ничего не знает, но говорят.

— Рано или поздно это должно было случиться.

— Согласна… — Матильда помолчала. — Та руна, на воротах… она была живая, теплая. Я прикасалась к ней и все поняла. Ты часто бываешь в мастерской, руна это почувствовала. И они… они могут понять, что ты здесь бываешь.

— Не успеют, — уверенно ответила Пэт. — Они не способны проверить все нарисованные в Анклаве руны.

— А как же случайности?

— Случайности мы контролируем.

Матильда вздохнула, но спорить не стала. Вновь помолчала, словно отсекая предыдущую тему, и негромко поинтересовалась:

— Как там?

— Все хорошо. Мы успеваем.

— Летом?

— Или в начале сентября. Точно пока не знаю.

— Но уже скоро…

Пэт заняла место Руса — уселась на широкий подлокотник кресла, однако пошла дальше — приобняла подругу за плечи, наклонилась и внимательно посмотрела ей в глаза:

— Чего ты боишься?

И увидела боль.

Матильду лепили из другого теста, и предназначение у нее было другое, не то, что у Патриции. А потому не страх увидела Пэт в ее взгляде, а боль. Сострадание.