— Почему вы не встретились в каком-нибудь уединенном месте?
— Потому что на людях Макс вынужден сдерживать инстинкты, — очень тихо ответил Кирилл.
— Он тебя ненавидит?
— Конечно же, нет.
— Тогда в чем дело?
— В том, что я его боюсь.
Нормальные дети мечтают стать героями: летать в космос, лечить людей, побеждать в гонках, открывать новые острова… Перед нормальными детьми лежат тысячи дорог, и они любуются самыми яркими из них, примеряют на себя сверкающие одежды. Нормальные дети знают, что быть героем — хорошо.
Дети обожженные мечтают стать героями для своих. Для своего народа, клана, семьи. Вырасти сильными, завоевать место под солнцем, уничтожить врагов, наслаждаясь почитанием близких. Если не благодарностью, то хотя бы уважением. Ведь они важны — близкие, особенно для тех, кто в остальных видит врагов.
А еще очень важно делать что-то не только для себя.
Быть героем непросто. Мужество, отвага, ум, упорство, умение взять ответственность на себя, сила… Лишенный хотя бы одного из этих качеств обречен оставаться на обочине. Но герою, которому приходится воевать, нужно тащить из колоды и другие карты: жестокость, хитрость, подлость… Герой, которому приходится воевать, не носит романтические одежды — он за ними прячется. И чем тяжелее война, чем слаще вкус победы, тем меньше скрывает рыцарский плащ от окружающих.
И как же бывает обидно увидеть страх во взглядах тех, кому служишь.
Уединиться им удалось вскоре после окончания торгов, когда взволнованные или разочарованные гости вернулись к шампанскому, громко обсуждая перипетии только что состоявшегося действа. Когда можно легко затеряться за фразами, вроде: «Зильберштейн! Как ты мог увести у меня «Мадонну»?!» или «Извините, архиепископ, но эта скульптура мне просто необходима…» Кауфмана не видно? Значит, уехал.
— Артур, я слышал, вы собираетесь устроить большой аукцион антикварных автомобилей?
— Я слышал, что у Кирилла восхитительно прелестная дочь, но увидеть вас воочию… Я потрясен, Патриция…
Пэт осталась в зале — если гости переставали говорить о торгах, их мысли тут же переключались на девушку, — а Кирилл незаметно вышел, направившись в небольшую комнату, которую по его просьбе подготовили устроители аукциона. Пять шагов из зала, первая дверь направо. Как раз по дороге в туалет, никто не удивится, увидев, что антиквар выбрал подобный маршрут. У двери никого, безы по-прежнему контролируют зал. В небольшом помещении только Мертвый. Стоит у журнального столика, недоуменно таращась на свежеприобретенный молочник.
— Привет!
— Это хобби, которое я, по твоей милости, завел семьдесят лет назад, начинает действовать на нервы, — сварливо ответил Мертвый.
— Оно всегда действовало тебе на нервы.
— Теперь — особенно.
Грязнов чуть приподнял бокал с шампанским.
ebooksa