Слоновски, как ему и было велено, проработал с помощью Лесоруба меры безопасности и знал, как уйти из отеля. Бегом до конца коридора, окно, прыжок — и ты уже в переулке. Возгласы прохожих, на тебя указывают пальцем, но остановить не пытаются. Затем двор, еще один переулок и еще один двор…
Она держалась, она прилагала все силы, чтобы не выдать свое плохое настроение, но получалось у Каори плохо. Вим понял, что девушка раздражена. Даже больше: мамбо в бешенстве.
А на лбу ссадина.
«Упустила Кодацци?»
Скорее всего.
«Чем мне это грозит?»
Чтобы выработать линию поведения, Дорадо хватило тех мгновений, за которые Каори вошла в камеру и опустилась на пол. Никаких шуток, никакой иронии — не следует дразнить разъяренного зверя. Предельная сосредоточенность и деловитость.
— Трудная ночь?
Мамбо не сдержалась — вздрогнула. Но тут же взяла себя в руки.
— Непростая.
— Сочувствую.
Раздражение — не лучший фон для серьезной беседы, Каори не продумала разговор, а потому рубанула сплеча:
— Я решила, как ты сможешь расплатиться.
— Надо кого-то убрать?
Вим не собирался демонстрировать девушке свою проницательность. Пусть враг считает тебя глуповатым.