— Просто выведи, и будем в расчете.
Когда из тебя пытаются сделать дурака, утешает только то, что ты, по всей видимости, им не являешься. Дорадо знал, что «в расчете» они не будут. Но спорить не стал:
— Хоть на этом спасибо.
— Что ты имеешь в виду?
Зеркальные очки не сбивали Вима с толку, но полностью скрывали глаза Каори. Чертовски трудно вести разговор, опираясь лишь на интонацию собеседника и его редкие жесты.
— Я имел в виду, что с тобой можно вести дела. Ты не заставишь меня отвечать за… возможные ошибки твоих подчиненных.
— Ты будешь отвечать только за свои действия, — пообещала мамбо. И поднялась: — Пойдем.
«Меня переводят в номер люкс?»
Как выяснилось — не сразу. Они проследовали по абсолютно пустому коридору — Каори даже охранника не прихватила, — вошли в распахнувшуюся дверь («балалайкой» она ими управляет, что ли?) и оказались в большой, отделанной белым кафелем комнате.
«Интересно, почему палачи предпочитают больничный антураж? Потому что не получилось стать докторами?»
Комната пыток была оборудована самым пошлым способом. Куда ни кинь взгляд — белый цвет: стены, пол, потолок. Ярко светят медицинские лампы. Раковина в углу. На блестящих металлических столиках — блестящие металлические инструменты. Блестящий тазик для крови. Блестящее металлическое ложе, к которому пристегнут обнаженный мужчина. Правда, связывали несчастного не блестящие кандалы, а широкие ремни.
Блестящее хорошо сочеталось с очками мамбо.
«Сейчас мне покажут будущее…»
Виму не было страшно по двум причинам: во-первых, отбоялся свое еще в Африке, во-вторых, он прекрасно понимал, что привели его сюда не в качестве клиента.
«Похоже, нужно вздрогнуть…»
Вздрогнуть не получилось, пришлось «незаметно» поежиться. Каори уловила движение и, кажется, осталась довольна.
— Не так давно мы говорили о том, на что способна истинная вера.
— Э-э… мы говорили о принципах.
Девушка предпочла не обратить внимания на замечание Дорадо.
— Известно ли тебе, что истинно верующим дарована сила творить необъяснимые с рациональной точки зрения вещи?