«Нет, не потому что я — Избранная. А потому что они знают — я справлюсь!»
«Но куда ведет ваше слово?»
«По правильному пути, сын мой, по правильному пути…»
Священник сделал благословляющий жест, и в тот же самый миг из его макушки брызнул красно-серый фонтанчик. Вошедшая в подбородок краш-пуля разворотила череп, вырвалась на свободу и на остатках энергии устремилась под своды храма. Святой отец покачнулся, но кровь не успела окропить камни собора.
Засиял ослепительный свет, выдал величавые ноты орган, за которым сидел сосредоточенный Дорадо, и раздался голос:
«По правильному пути, сын мой, по правильному пути…»
«Отец!»
Рука, в которой был зажат «дыродел», упала на пол. Не было крови. Не было боли. Упала вторая рука.
«Отец!!»
Дорадо обернулся, скривился в быстрой усмешке и тут же вновь сосредоточился на игре. Перед ним лежала раскрытая книга мертвого старика. Пальцы Вима бегали по клавишам, но орган молчал, не смел мешать Голосу:
«Кого ты ищешь, Чезаре?»
«Себя!»
«Разве ты себе нужен?»
Кодацци вскочил на кровати, слепо выставил перед собой пистолет. Тот, что лежал под подушкой. А второй рукой машинально нащупал «дыродел» на тумбочке, сжал, все еще ничего не видя, направил ствол в другую сторону.
«Нужен! Я ищу! Неужели ты не понял, что я ищу?!»
Указательные пальцы дрожали на спусковых крючках, но Кодацци не стрелял. Его сознание пребывало во сне, но он был слишком хорошо тренирован, чтобы тратить патроны просто так, только потому, что испугался. Он должен почувствовать врага, не увидеть, так услышать, уловить движение. И только после этого бить. Наверняка.