А врага не было. Ни шороха, ни звука, ни неясных теней.
Только Дорадо, сгорбившийся над бесшумным органом. Только озаренный светом неф, и кровать, что стояла посреди выпачканного кровью храма.
Кодацци открыл глаза.
Никого.
Встал, бесшумно прошел на кухню, заглянул в ванную, проверил входную дверь. Никого, никого, заперто. Опустился на пол, прижался спиной к стене и судорожно вздохнул.
«Все, Чезаре, как бы там ни повернулось, это дело станет последним. С такими нервами в нашем бизнесе долго не живут…»
А может, причина в том, что он уже вторую ночь подряд спит один? Не занимается любовью, не чувствует рядом тепло человеческого тела? Вот и навалились кошмары. Трудно припомнить, когда в последний раз с ним не делила ложе женщина. Офелия, Хала, Жизель… К сожалению, ему нужен трансер, и только трансер. Но если по его следу идут, то привычки следует менять или хотя бы на время от них отказываться. Обычные женщины Кодацци не возбуждали, вот и приходится спать одному.
Он вернулся на кухню и включил кофеварку.
«Ладно, если все пойдет так, как нужно, уже сегодня ночью я буду развлекаться с какой-нибудь девчонкой…»
И вздрогнул, услышав звонок коммуникатора. Усмехнулся:
«Да уж, нервы ни к черту!»
Вернулся в комнату и взял заголосившую машинку:
— Алло?
— Последние новости, господин Кодацци, — безразличным тоном сообщил неизвестный человек. — Посылка из Франкфурта прибудет в полдень. Где вам удобно ее получить?
Да уж, храмовники, конечно, ублюдки, но слово держат.
— Оставьте посылку у портье гостиницы «Воробей».
— Договорились, господин Кодацци, до свидания.
— До свидания.
Чезаре вновь вышел на кухню, взял чашку и сделал глоток кофе.
Жадность, проклятая жадность!