— Ты — слабое место Чудовища, — прошептал Урзак. — Ты поможешь мне победить. А потом умрешь.
Как и предсказывал Старович, ответ перед московскими верхолазами пришлось держать очень скоро. Значительно раньше, нежели рассчитывал Мертвый.
Приглашение на неофициальную встречу с лидерами Анклава поступило Кауфману ранним утром. Времени на подготовку директору филиала СБА оставили в обрез, меньше двух часов, подразумевалось, что он приедет и молча выслушает накопившиеся у верхолазов претензии. Но разноса не получилось. Слоновски шефа не подвел, жесткие его меры дали результат, и Мертвому было о чем говорить. Не оправдываться, не защищаться, а спокойно докладывать. С отчета о положении дел он и начал, даже не позволив верхолазам приступить к выражению неудовольствия.
— …таким образом, вспышки насилия наблюдаются только в Аравии и Кришне, в районах, где окружены боевики, принимавшие участие в ночных беспорядках. При этом многие мятежники бросают оружие и выходят из блокированных кварталов под видом мирных жителей. Мы не препятствуем. — Кауфман помолчал. — События вчерашнего вечера и ночи возникли стихийно, под влиянием эмоций. Аравия — одна из самых цивилизованных территорий Анклава…
— Вот именно! — перебил Макса Леон Дюгарри, глава московского представительства марсельского «WCG». — Вы умудрились поджечь самый мирный район Москвы!
— «Самый мирный» район бунтовал всего пять лет назад, — огрызнулся Мертвый. — Помните, как в те дни аравийцы и урусы одновременно полезли на Шанхайчик?
— Пять лет было тихо!
— Блестящий аргумент!
— Максимилиан, держите себя в руках, — мрачно попросил Холодов.
Встреча проходила в небольшом конференц-зале «Дяди Степы», лучшего отеля Анклава, и ни один из ее участников не чувствовал себя хозяином. Но президент самой мощной русской корпорации являлся неофициальным лидером московского сообщества верхолазов и с молчаливого согласия присутствующих принял обязанности председательствующего.
— Извините, Леон, — буркнул Мертвый. — Хочу только заметить, что Аравию я не поджигал.
— Я неудачно выразился, — кивнул марселец.
— Но бунт вы прошляпили, господин Кауфман!
Это Эндрю Базаревич, директор филиала «Боинга». Престарелый донжуан с изящными тоненькими усиками. Ходили слухи, что потерянную с возрастом природную смоль волос Базаревича не могут восстановить даже наны, шевелюру приходилось по старинке красить.
— Вы несете личную ответственность за беспорядки!
— Корпоративные территории не пострадали, — напомнил Мертвый.
Эндрю желал развить тему, четче донести свое отношение к происходящему, жестче высказать Кауфману претензии. Любой верхолаз — превосходный оратор. Умению хорошо говорить их учат с детства, оно оттачивается на бесконечных совещаниях, переговорах, конференциях и заседаниях акционеров. Однако любому человеку необходимо дышать, прерывать речь, чтобы наполнить легкие воздухом, и Мертвый превосходно умел вклиниваться в вынужденные паузы.
— Мои сотрудники действовали предельно аккуратно. Лишних жертв нет.
— Лишних жертв?! — взорвался Дюгарри.
Но Кауфман не позволил Леону продолжить: