— А рынок Союза важен для Анклавов, — поддакнул Шеллинг.
— Кажется, в ходе подавления бунта ни один квартал Эль-Парижа не пострадал, — с деланым удивлением отозвался Мертвый.
Верхолазы встретили его слова легкими смешками, даже Холодов позволил себе улыбку.
— Я буду благодарен, если вы воздержитесь впредь от подобных шуток. — Дюгарри буравил Кауфмана взглядом. — Аравийцы — граждане Анклава. Но Исламский Союз не намерен закрывать глаза на притеснения, которым подвергаются этнические европейцы.
— Некоторые видные политики замечают, что если бы бунт вспыхнул на другой территории, вы бы действовали менее жестко.
Когда это, интересно, они успели заметить? В Союзе раннее утро.
— Корпоративные территории не бунтуют, — усмехнулся Мертвый. — А в любом другом районе мои действия были бы точно такими же. СБА создана для охраны интересов корпораций, а массовые беспорядки несут им прямую угрозу.
Собравшиеся закивали: прав чертов Кауфман, прав! Молодец!
— Для меня не имеет значения, кто именно бунтует: поднебесники, урусы, аравийцы или негры. Пока есть возможность, я их успокаиваю. Потом я их убиваю.
— Вы совершенно напрасно делите людей на каперов и остальных, — мягко улыбнулся Дюгарри. — Это подход даже не вчерашнего, а позавчерашнего дня. Аравийцы, урусы, китайцы… Они такие же граждане Анклава, как и каперы. С такими же правами. И относиться к ним надо точно так же.
— Государствам не нравится, что в Анклавах сложилась чуть ли не кастовая система, — подал голос Шеллинг.
— Кто же в этом виноват? — поинтересовался Кауфман. И тут же перешел в атаку: — Клаус, вам напомнить, каков процент этнических европейцев среди служащих «Евроспейс»? Два! Остальные ваши сотрудники ночуют в Царском Селе.
— Это ничего не значит! Мы должны соблюдать права всех граждан Анклава!
— А кто защитит вас от ТАКИХ граждан Анклава?
Шеллинг с ненавистью посмотрел на Мертвого. Дюгарри отвернулся. И только Базаревич нашел в себе силы спросить:
— Вы действительно не понимаете, что мы хотим сказать, Максимилиан?
Кауфман опустил голову, помолчал и негромко ответил:
— Понимаю, Эндрю. — И совсем тихо, для себя: — В том-то и дело, что понимаю…
— Все очевидно, доктор Кауфман: европейские корпорации близки к Моратти, наверняка он просил своих друзей надавить на нас, — спокойно прокомментировал встречу Мишенька, когда они с Мертвым заняли места в салоне вертолета. — К счастью, действия Грега отняли у них главный козырь, а вы сумели…
— У них изменилось настроение, — угрюмо произнес Кауфман, глядя на проносящиеся внизу постройки Сити. От «Дяди Степы» до «Пирамидома» минут десять на мобиле, но Мертвый предпочел воспользоваться вертолетом, не пожелал тратить время. — У них изменилось настроение.