— Я защищался! — Илья посмотрел на равнодушного беза и чуть тише продолжил: — Они напали на меня. Они громили Таганку…
— Увы, господин Дементьев, ваша версия не подтверждается. — Дознаватель отодвинул коммуникатор и посмотрел на Илью. Впервые с тех пор, как того привели в комнату для допросов. — А вот из пистолета, что у вас изъяли, застрелены три человека. Все — случайные прохожие, к несчастью оказавшиеся на площади…
— Я отнял пистолет у погромщика! Это он…
— Ваши отпечатки — последние. Трупы мирных граждан обнаружены неподалеку.
— Проверьте видеокамеры!
— Погромщики разбили их в первую очередь.
— «Балалайка»… — Дементьев осекся. Вспомнил, что не вставил чип, в спешке покидая дом Оглыева. — Просмотрите «балалайки» свидетелей.
— Смотрели, — кивнул дознаватель. — Записи четко указывают на вас как на убийцу.
— Не может быть!
— А свою «балалайку» вы вынули. Весьма странный поступок для честного человека.
«Сколько раз я стрелял? Два? Нет, больше…» — Илья плохо помнил схватку на Таганке.
— Полагаю, вы находились в состоянии аффекта, — почти участливо произнес без.
— Да! — ухватился за соломинку Дементьев.
— Но это не снимает с вас обвинения в убийстве.
— Почему?!
Дознаватель усмехнулся и откровенно сказал:
— Если бы ты пришил больше черенков, чем на тебя напало, мы бы закрыли глаза на превышение уровня необходимой самообороны. Но речь идет о мирных гражданах. Есть свидетели. Есть репортеры, которые освещают расследование. Нам не удастся замять дело…
— НЕТ!!
Без холодно улыбнулся, поднялся на ноги, медленно обошел стол, приблизился к Илье и неожиданно ударил его по лицу. Даже не ударил — скользнул острыми, наверняка имплантированными ногтями, оставив на щеке Дементьева три длинные царапины.
Илья не шелохнулся.