Сентябрь

- А я не должен? – внешне спокойно спросил Вагнер.

Только очень внимательное ухо могло выловить в его голосе опасные нотки. Но сориентиро­ваться мог только тот, кто очень хорошо его знал.

- Проехали… - быстро прибавил Вагнер. – Лучше скажи, что сделал.

- Это я могу определить одним словом: нихрена.

Старый, седой дурак…

Фродо проглотил что-то. Он и сам не знал: то ли стекающие в горло слезы, то ли слюну.

А ты, вместо того, чтобы пиздеть… Мог бы и попытаться, еще раз. Но не попытался.

С трудом притормозил перед огромной ямой, в которой наверняка погнул бы алюминиевые ободья. Асфальт провалился, вода, собиравшаяся в заросших сорняками, давно уже не очищаемых траншеях, вымыла песок и мелкие камни. Проехать было невозможно. Нужно было сходить с велоси­педа и вести машину за руль.

Только лишь остановившись на другой стороне провала, низушок понял, насколько он устал. Тупая боль пронзала отравленные молочной кислотой мышцы. Футболка полностью пропиталась по­том.

Коротышка какое-то время вел велосипед, ожидая, пока не успокоится дыхание, утихнут глу­хие удары сердца. Но вскоре не удержался, вскочил в седло, еще сильнее нажимая на педали, тре­щало устройство смены передач. Как и раньше, он летел по средине шоссе, лишь бы успокоить коло­тящиеся в голове мысли. Но одна из них возвращалась снова и снова.

Старый, седой дурак.

- Фродо, все это впустую.

Казалось, что Вагнер полностью поглощен подогревом банки с германским гуляшем. Правда, консервы были изготовлены еще во время последнего наступления, и даты сроков пригодности, вы­битые на крышке, лучше было не читать, но и так гуляш казался гораздо лучшим, чем русские пайки. Но вот достать другие продукты становилось все труднее.

- Все впустую… - повторил Вагнер, перемешивая мясо на сковороде штыком от калашникова. При этом он всегда говорил, что штыки годятся исключительно для этого. – Знаю, что тебе сложно с этим согласиться, но ее ты не найдешь. Нет у тебя шансов.

Веджьмин нахмурился, заметив отсутствующий взгляд коротышки. Все впустую, подумал.

Вагнер осторожно прикрутил огонь. У русских бензиновых примусов имелось множество до­стоинств, в особенности теперь, когда о баллонах с пропаном и слух пропал. Примусы же работали на всем, чем угодно: от бензина до авиационного керосина. У них, правда, имелся один недостаток – взрывались слишком часто.

Все впустую, размышлял Вагнер, царапая сковороду штыком и соскребая кусочки приставше­го мяса. Не послушает же, вбил себе в башку, и тут ничего не изменишь.

Тем не менее, он попытался еще раз.

- Не найдешь, - он старался говорить как можно спокойнее, на психов это вроде как лучше всего действует. Правда, Вагнер особо в это не верил. – Ты же сам говорил, что это исключительно секретная операция. Такого подразделения официально нет и никогда не было. Она сама может на­ходиться где угодно. Имя теперь у нее совершенно другое, задание – тоже. Никто о них ничего не зна­ет, во всяком случае – в нашем захолустье. Ты пойми, даже Кирпичев на этом накололся; у Рости­славского, попросту, были знакомства, он мог вызвать, кого захотел. И это доказывает, что он говорил правду, говоря, будто бы чувствует угрозу со стороны Кирпичева и его чеченской мафии, - усмехнулся веджьмин. - А точнее: наоборот, со стороны чеченской мафии и ее Кирпичева…

Фродо молчал, он уже слышал такое раньше и даже несколько раз. Ничего нового приятель не сообщил.