Сентябрь

Фродо отрицательно мотнул головой. Он боялся что-либо сказать. Чтобы не травануть.

- Тогда я еще мог далеко ходить. А сейчас уже не справляюсь…

Кулряш похлопал себя по ноге.

- Суставы все сильнее пухнут… - пояснил он, видя вопросительный взгляд коротышки. - А то­гда еще ходили, пробовали найти чего-нибудь больше. Ну, я знаю… берлоги там какие-нибудь. Норы, в которых живут… И так ничего и не нашли, кроме остатков. Таких вот, как раз кострищ. Теперь, как только они выходят из леса, мы сразу же стреляем. И вот тут ты станешь удивляться. Это люди. Когда их застрелишь, сильно от нас не отличаются… И вылезают часто, похоже, жратвы в лесу со­всем не осталось. А что, за грибами должны ходить? Вся зона закрыта, так ты и сам знаешь…

Ну да, подумал Фродо, знаю. Знаю, сколько стоило подкупить русских, чтобы те впустили его в зараженную зону. Чтобы солдаты с постов вдоль проржавевших оград на время закрыли глаза; те са­мые солдаты, которые до сих пор носили респираторы и индивидуальные дозиметры.

- Далеко не зайдешь. Никаких шансов. В городе мы еще можем защищаться… пока что еще можем. Закрываемся на ночь, стреляем во все, что пошевелится на минах. Но победят именно они, потому что лучше приспособлены.

Фродо протянул руку к бутылке, но тут же передумал.

- Кудряш, я обязан… - беспомощным голосом произнес он. - Честное слово, должен.

- Не должен, - холодно перебил его контрабандист. - Не знаю, что ты иам оставил: золото или любимую детскую цацку. Но не обязан. Разве что, если ценишь это больше собственной жизни… Но в таком случае — ты дурак…

Он сплюнул на пол.

- У тебя еще есть выбор. У меня — уже нет. Но именно потому буду считать тебя законченным придурком, если меня не послушаешь… Ты говоришь, будто бы я принял решение тут и сдохнуть. Да, ты прав… Только ведь у меня нет выбора…

- У меня тоже нет выбора, - шепнул Фродо. - Честное слово, нет…

Снова он вытащил помятый бумажник. Осторожно вытащил из него маленький пластиковый мешочек, закрытым на хитроумную застежку; полицейские пользовались такими для хранения веще­ственных доказательств, а дилеры наркотиков — для розничной продажи доз.

В мешочке лежала маленькая стеклянная слезка — таблетка RFID.

- Я должен иметь уверенность… - тихо повторил низушок. - Должен, так жить не могу…

Длинный коридор, ряды дверей, запыленные пальмы, умирающие в горшках, заполненных перепутанных корней, спитым чаем и окурками. Запах пасты для натирки паркета и старых бу­маг.

Человечек в потертом костюме шел быстро, не поворачиваясь. Светилась розовая лысинка. Фродо шел за ним, чуть ли не наступая на пятки, человечек же, не намного выше него самого, все время низушка опережал.

Коридор, казалось, не имел конца. Одни и те же ряды высоких дверей, одни и те же пожелтев­шие таблички с надписями кириллицей. Названия отделов? Фродо не знал, у него не было времени вчитываться в выцветшие, каллиграфические выписанные на картонках буквы.

И вот наконец лестничная клетка, деревянные, скрипучие ступени, выглаженные прикосновения­ми множества рук поручни. Грязные окна, пропускающие серый свет.

Идет снег, отметил Фродо, впрочем, как и всегда. Кружащие хлопья заполняют безлюдные улицы, не видны купола церквей, равно как и более массивных мутаций варшавского Дворца Культу­ры.