- Тебе пора возвращаться, - буркнул он, колупаясь в зубах вилкой; его приличные манеры куда-то подевались. – Дни, конечно длинные, до девяти светло будет, но может быть мороз…
Он тоже глянул в окно.
А быстро, курва, идет, - покачал он головой.
Фродо согласно кивнул. И правда, снег шел что-то быстро. Быстрее, чем кто-либо мог ожидать.
- Ты знаешь, что происходит? – спросил он.
Кудряш отрицательно качнул головой.
- Газеты сюда редко доходят, - с иронией протянул он. И подлил в стаканы. – Расскажешь? – спросил через какое-то время. – Не то, чтобы я так особо интересовался, это мало что изменит. Но всегда хорошо чего-то узнать. Как там выглядит теперь мир…
Как выглядит мир, задумался Фродо. Можно только догадываться, поскольку сообщение прервано, а слухи и сплетни значат больше, чем официальные известия. Как выглядит мир, в котором осталось только несколько миллионов китайцев, это тех, которые успели добраться до Австралии, прежде чем начались массовые убийства на пляжах в Дарвине. Как выглядят мексиканские Калифорния и Техас сейчас, когда после зимы голода и заразы, которая прервала исход населения за Рио-Гранде. Как выглядят теперь скованные льдом Канада, Финляндия, Швеция. Французское Конго, германская центральная Африка, в которой дождевые леса начали превращаться в саванну с тех пор, как большая часть воды была связана в растущих полярных шапках. Как очень скоро станет выглядеть дно Северного моря, огромная равнина, на которой кости мамонтов от предыдущего оледенения лежат вместе с останками утонувших кораблей. Дубовые шпангоуты времен викингов, проржавевшая броня ютландского боя и ребра мастодонтов. Как выглядит мир, в котором единственными индусами были врачи из США, да и то, их популяция была сильно сокращена. Мир, в котором нет пакистанцев и афганцев.
Запыленность атмосферы была тем перышком, под тяжестью которого свалился верблюд. Ядерные удары, которыми стороны обменялись в ходе отчаянного американского контрнаступления в северной Польше, стали началом цепной реакции. Неожиданно дрогнули пальцы, которые держали в готовности на атомных кнопках, и мир перешел к окончательному розыгрышу.
Несколько десятков боеголовок. Радиация чуть поменьше, чем во время чернобыльской катастрофы. Но пыли, вздымаемой в ходе взрывов, поднявшейся до самой стратосферы, хватило; это она ограничила поступление солнечной энергии на несколько месяцев. Остановился тепловой насос Гольфстрима. И в первую же зиму мрака и холода погибло три четвертых всего населения планеты: от голода, от холода и в братоубийственных сражениях.
Самогон жег горло. Вылинявший котяра вертикально задрал заднюю лапу и вылизывал собственный зад. Ему было по барабану из-за того, что является несомненным мутантом. Кудряш слушал, задумчиво обкусывая крысиную лапку.
Он слушал о временах, когда еще доходили сообщения о краткосрочной мировой войне. Когда можно было увидеть снимки с ʺшоссе смертиʺ под Багдадом, где история повторилась, где иракские Су-25 расстреливали отступавшие американские колонны, удирающие от бронированных отрядов израильских ʺмеркавʺ и саудовских ʺлеклерковʺ. Когда еще показывали мексиканских танкистов, позирующих для селфи в развалинах Аламо[29]. Подписание африканского трактата, устанавливающего раздел влияний между Францией, Великобританией и Германией. Замуровка краеугольного камня заводов ʺНокияʺ в Алис-Спрингз[30].
Снег за окном делался гуще, на фоне серого неба кружили черные хлопья. Для июня — самое нормальное дело.
Короткая мировая война. Непонятно, то ли называть ее третьей, то ли третьей с половиной. Потому что третья, в принципе, тлела уже несколько лет, была ползучей, время от времени расцветавшей атомным грибком.
Война, которая — как оно обычно и бывает — началась где-то на периферии, в местах, никому не нужных, ничего не значащих, вспомним хотя бы Сараево, где застрелили какого-то аристократически рожденного придурка. Или еще — Гливице[31]…
Война, в которой весьма быстро оказалось, что вовсе не нужно выстреливать всего арсенала, чтобы результаты сделались неотвратимыми. Достаточно просто выбрать неподходящий момент, чтобы ускорить неизбежное. Война, в которой никто не выиграл. Ни русские, которые оперлись на Карпаты, получая никому не нужную, давным-давно списанную в убытки территорию, не стоящую крови. Ни американцы, которые эту территорию защищали мизерными силами во имя каких-то непонятных принципов, поскольку смысла все это не имело никакого.
Не выиграли и китайцы, у которых — наконец — появился повод запустить свои ракеты, понятное дело, ради защиты мира во всем мире. Полтора десятка из них даже долетело до Штатов. До Китая — несколько сотен, после чего австралийцы смогли вздохнуть с облегчением и отозвать подразделения, стерегущие их северные рубежи.
Никто не выиграл. И все выиграли, невольно разрешая проблему перенаселения. Совершенно неожиданно, в мире, где ледник с каждым годом занимал все больше пригодных для проживания территорий, стремительно сокращающееся место перестало быть неотложной проблемой.
Темные хлопья на фоне все более сереющего неба. Ядерная зима. Взрывающиеся над Острувью снаряды гаубиц дальнего радиуса действия МСТА; те самые взрывы, которые станут причиной того, что название ʺОструвьʺ станут перечислять сразу же после Сараева и Гданьска[32]. Вспышки взрывов, после регистрации которых и были нажаты кнопки. Ядерная зима и естественный ледник. Еще один оборот колеса истории, измеряемый геологическими периодами.
Фродо замолчал. Он не знал, о чем еще говорить, что еще осталось из того, что следовало сказать. Ведь это же неважно, во всяком случае — для них здесь, обреченных на вымирание, и действительно уже мертвых, как сказал Кудряш. Мертвых с момента американского контрнаступления, когда генералу Миэйду, главнокомандующему польского фронта, пришла в голову мечта устроить вторые Арденны. Совершенно бессмысленно, это не имело никакого стратегического значения; вся территория, через которые напирали русские, чтобы опереться на Карпатах, и так никому не была нужна. Миэйд не мог рассчитывать на подмогу, его армия должна была только притормаживать русских, чтобы снять нагрузку с тех, что сражались в Заливе и на мексиканской границе.