Сентябрь

И он рассмеялся, заметив изумление в глазах веджьмина. Контраст между щеками, на кото­рых слезы проложили светлые канавки, и этим смехом был настолько велик, что Вагнер потерял дар речи.

У парня шарики за ролики зашли, подумал он, совершенно. Нужно что-то делать.

- Фродо, - как можно более спокойно попытался сказать он. - Пошли, тебе необходимо…

- Заткнись, - нетерпеливо перебил его коротышка. - Ты просек? Заметил? Эх ты. - Он покачал головой видя удивление на лице Вагнера. Фродо присел на бордюре. - Шасси, - сказал он через ка­кое-то время. - Шасси постоянное.

Вагнер все так же молчал, стуча лопатой. Его приятель медленно поднял голову.

Это снова давний Фродо, отметил Вагнер. Жесткий, циничный коротышка. С совершенно не­вероятным чутьем на мелочи и талантом объединения их в логическую цепочку.

- Ну, и чего ты так торчишь? - ехидно спросил циничный карлик. - И на кой ляд тебе эта лопа­та? – Он шмыгнул носом, вытер не засохшие еще слезы, размазывая полосы по покрытому пылью лицу. – Монолитное шасси. Это “беркут”, последняя модификация Ми-24, никакой никакая не долбан­ная вертушка времен Афганистана… Темные комья осыпались с шерсти. Еще несколько лопат, и ис­чезнет пока еще видимое лохматое ухо.

- Что-то происходит, Вагнер, - просопел Фродо, набирая очередную порцию земли, и скривил­ся, почувствовав боль растянутых мышц.

- Да успокойся ты… - Вагнер оперся на своей лопате, как уважающий себя строитель. – Не спеши так, я перекурю и засыплю…

Он затянулся сигаретой. Фродо покачал головой, бросил очередную порцию земли в мелкую ямку. Уха уже почти что не было видно.

Трупы Кирпичева и фальшивых коммандос должны были забрать русские. Малоразговорчи­вый лейтенант, прилетевший на вертолете, буркнул что-то про следствие, но Вагнер и так ему не по­верил.

Он подозревал, что следствие ограничится расстрелом всего персонала разведывательной резидентуры в Оструви без вникания в то, замешан кто в инциденте или нет.

Кудряш был прав. Кто-то желал сменить установленный порядок, желая добраться до прибы­лей.

Вагнер отбросил окурок, вытащил вонзенную в землю лопату. Время подумать надо всем этим еще будет. Пока же что надо делать свое. За остальной падалью приедут русские, но вот пса следует похоронить самому.

- Ты меня не слушаешь… - Фродо с размаху бросил очередную порцию земли в яму. Вытер вспотевший лоб, размазывая грязь еще сильнее. – Что-то творится… И это не случайность, здесь дело не в нас или делишках Кудряша. И не важно, какая мафия лучше: чеченская или московская. Да скажи же хоть что-нибудь, блин…

Вагнер с размаху вонзил лопату в землю. Мелкая могилка была засыпана. Достаточно будет утоптать, и их садик будет как новый. Он невольно усмехнулся: путаницу сорняков сложно было на­звать садиком.

- Ну, и чего лыбишься, как придурок? – недовольно бросил коротышка. – Вай, такой умный, а веришь всему, что тебе скажут. И кто? Дай-ка угадаю. Ростиславский?

Он насмешливо глядел на Вагнера, который неожиданно посерьезнел.

- Ну что, я попал? – в голосе звучала ирония. – В яблочко и с первого раза?

Закашлял стартер; генерал Ростиславский, салютуя, приложил пальцы к парадной фуражке, называемой аэродромом. УАЗ рванул вперед, выбрасывая из-под колес комья грязи. Через миг он уже исчез за поворотом лесной дороги. Вагнер поглядел вслед, выполнил запоздалый, неопределен­ный жест, весьма неопределенно похожий на салют.