Сентябрь

- Ну, чего стоишь, - буркнул он. - Что, слова не можешь сказать? Я был прав?

Вагнер не отвечал. Он только присматривался к тому, как Фродо ощупывает руку, покрытую огромными синяками. О фальшивых спецназовцах можно было сказать одно: в силем не откажешь.

- А может перестанешь дергаться, - посоветовал Вагнер без крохи сочувствия. - Отдохни, при­ми какую-нибудь таблетку от боли. Если станешь скакать без толку по двору, никому и ничему не по­можешь. Особенно — ей…

Вопреки ожиданиям, Фродо не выплеснул фонтан ругательств. Он лишь перестал растирать предплечье, насмешливо глянул. И молчал, пока Вагнеру уж совсем сделалось не по себе.

- Нет у тебя никаких совместных дел с Ростиславским, начал наконец-то Фродо, говоря тихо и спокойно. - Ты защитник угнетенных, настоящий веджьмин, который убивает ради денег, но убивает исключительно нехороших… Погоди!

Он схватил Вагнера за рукав, хотя тот уходить и не собирался.

- Подожди. Выслушай на сей раз до конца. Потому что, знаешь… - Фродо скривился. - Я ни­когда тебе этого не говорил. Никогда до сих пор. Я принимал участие в этой игре видимостей, в ва­ших фантазиях… Да что я пизжу… В наших фантазиях, в том числе — и своих…

Он прервался на мгновение, сглотнул слюну. Солнце поднималось все выше, обещая один из тех совершенно непредсказуемых жарких дней, когда солнце ранней осенью способно было жарить будто в июле. Безлюдный городок, перевернутые вверх дном дома с выбитыми стеклами, неесте­ственная тишина и покой. И два типа с нахмуренными лицами, которые опираются на лопаты. Фродо заметил, насколько смешна эта ситуация.

- Пошли, Вагнер, - тихо сказал он. - Не будем стоять над дворнягой, пускай земля будет ему пухом, хотя, как оказалось, не пес он был, а мудак. Вот так позволить себя пришить, даже не гавкнул.

- После тетратоксина тебя тоже пришили бы, а ты бы и не гавкнул, - ворчливо перебил его Вагнер.

Осторожно, чтобы не поцарапать палец, он осмотрел стальную стрелку, вытащенную из бока дворняги. Потом бросил ее на дно выкопанной ямы.

- Пошли, - повторил Фродо. - Только не бесись, когда-нибудь мы должны были это сказать, мы не можем все время поддаваться иллюзии. Все нормально, можешь считать, что наконец-то я в до­статочной степени пересрал после того, как мне хотели подключить яйца к электросети. Мне попросту все осточертело.

Он повернулся и, не ожидая Вагнера, пошел в сторону дома, зияющего черной дырой выбитой двери.

Фродо лежал на матрасе из пенки, прикрывшись бурым военным одеялом. Вагнер уступил ему собственное логовище; простреленная и заляпанная мозгами Кирпичева лежанка была не при­годна к использованию.

Они долго молчали.

Фродо, который только что был готов к тому, чтобы излить из себя все печали, никак не мог найти подходящих слов. Он лежал со свернутым спальным мешком под головой, слушая тихое по­скрипывание металла; Вагнер сидел на полу, опершись о стенку, с закрытыми глазами. Он игрался ʺхеклер-и-кохомʺ одного из людей Кирпичева, перещелкивая рычажок переключения вида огня.

- Покажи, - сказал наконец Фродо, просто так, лишь бы прервать молчание. Не говоря ни сло­ва, Вагнер перебросил ему пистолет, точно зная, что в камере патрона нет. Застигнутый врасплох ли­липут оружие схватил, охнув от боли.

- Извини, - буркнул Вагнер. - Я не подумал…

- Ничего страшного, - ответил Фродо, пытаясь улыбнуться. - А знаешь, что-нибудь я приму.

- Погоди… - Вагнер поднялся, видя с трудом поднимающегося приятеля. - Лежи. Ты и так по­нятия не имеешь, где искать.