Сентябрь

Он осторожно уселся на кровати, избегая резких движений, чтобы вновь не отозвался болез­ненный стук под черепушкой. Нет, не вернулся; лошадиная, в пересчете на массу тела, доза тайлено­ла свое сделала.

- Я тебе покажу… Ой, нет, ты же расхерячил самый лучший монитор…

Он скривился, вместо боли началось головокружение. Коротышка прикрыл веки… прошло…

Тихий, металлический лязг предохранителя. Фродо вздрогнул.

- Перестань, - рявкнул он, не открывая глаз. - Так же и кондрашку схватить можно…

Какое-то время Вагнер не мог понять, в чем дело. Наконец кивнул и отложил ʺхеклерʺ.

Фродо очень осторожно приоткрыл веки. Комната на сей раз не закрутилась.

- Я должен кое-что тебе показать, - медленно произнес он. - Слишком много случайностей…

Он раскрыл глаза пошире, глянул совершенно трезвым взглядом.

- Ты знаешь, помню, еще в Минске… - начал он, вроде бы без какой-либо связи. Замолчал.

- В лагере? - наконец предложил веджьмин, когда молчание уж слишком затянулось.

Коротышка кивнул.

- Да, в лагере под Минском.

Он снова задумался. Вагнер, не дождавшись продолжения, встал, начал копаться в кучах рюк­заков, брезентовых сумках для боеприпасов и кучах пакетов с лиофилизированными полевыми рацио­нами. Он нетерпеливо отодвинул пакет, который уж очень был похож на русскую мину ʺБлок Бʺ, соответствие американских Claymore. Мина поехала по полу и остановилась под стеной, на куче обойм для АК.

Фродо поглядел с беспокойством. Когда же перемежаемые с проговариваемыми под нос ру­гательствами поиски охватили чуть ли не небрежно стоящие в углу бронебойные гранатометы, он не выдержал.

- Ты чего ищешь?

Вагнер буркнул в ответ нечто непонятное, копаясь во внутренностях скатанного спальника. Фродо снова прикрыл глаза. Когда-то он пытался обращать внимание Вагнера на удобства, вытекаю­щие из порядка, и на опасности, являющиеся следствием складирования боеприпасов в куче, сме­шанной с пищей, книгами, пакетами первой помощи и один черт знает чем еще. Веджьмин вечно отго­варивался, утверждая, что всегда найдет то, что ему нужно. А современные боеприпасы приспособ­лены к гораздо худшим условиям хранения, самым лучшим доказательством чего был факт, что все это хозяйство до сих пор не взорвалось.

Фродо удерживался от комментариев, когда Вагнер, ругаясь что твой сапожник, вел раскопки в скрещении оружейной комнаты, склада продовольствия и библиотеки в поисках нужной именно в данный момент мелочи. Случалось такое, более-менее, раз в неделю. Низушок высказал свой про­тест только лишь раз, когда веджьмин притарабанил целый ящик американских скачущих противопе­хотных мин, утверждая с загадочной миной, что случай небывалый, и что мины наверняка пригодятся. Правда, настроение его упало на квинту, когда Фродо показал ему маленькую металлическую таблич­ку, приверченную в совершенно незаметном месте. Практически затертая надпись гласила, что гаран­тийный период складирования закончился еще в 1975 году. Судя по другим надписям на ящике, мины были родом еще с корейской войны. Фродо даже и не спрашивал, кто продал Вагнеру это дерьмо. Он подозревал русских, они — как правило — английского языка не знали, а мины добыли, скорее всего, во время наступления на Пусан. В самый последний момент он смог удержать Вагнера от того, чтобы оторвать крышку, чтобы показать, что мины как новенькие. Фродо выпросил у приятеля полчаса по­сле того, как взял с того торжественное обещание, что даже не приблизится к ящику со стальным гвоздодером. Правда, полчаса растянулись на целых два, но, в конце концов, низушок смог показать веджьмину распечатку документа, который с немалым трудом обнаружил в архивах Royal Engineering Corps.

Вагнер крутил носом, сомневаясь в том, что лимонники чего-нибудь могут знать о добрых аме­риканских минах. Инструкцию по дезактивации, заключающейся в дистанционном подрыве на поли­гоне, он назвал перестраховкой и расточительством. Но ящик вынес, правда, не на полигон, а в дере­вянный сарайчик во дворе, где тот остался рядом с тарельчатыми противотанковыми минами. Прав­да, запалов в них не было, но ведь тоже могли когда-нибудь пригодиться.

- Я же знал! - с удовлетворением в голосе заявил Вагнер. - Я же знал, что где-то он быть дол­жен.