– Ну вот, уже и вас потянуло на лирику. Так вы подойдете на презентацию?
– Вообще-то мне уже пора репетировать свою защитительную речь… – проговорила Дубровская в нерешительности. – Но я выберу время. Как я понимаю, точка в вашей истории еще не поставлена?
– Я думаю, все еще впереди, – с улыбкой пообещала Диана.
…Презентация книги проходила в здании публичной библиотеки, где для такого события администрация предоставила в распоряжение писательницы актовый зал. Диана сидела на сцене, за длинным столом, где обычно в праздничные дни располагался президиум. Она казалась спокойной, словно ей не было никакого дела до столпотворения, творившегося в зале. Представители средств массовой информации, привлеченные запахом сенсации, заняли самые лучшие места. Но и публика, понимая, что помещение библиотеки все-таки отличается от зала суда, вела себя более раскрепощенно, стремясь устроиться в первых рядах. Дубровская опоздала, и ей пришлось довольствоваться скромным местом на галерке, в толпе самых обычных зрителей.
– Что вас заставило написать эту книгу? – спросила молоденькая журналистка. – Кому нужна «Вся правда о скалолазке»?
– Если бы такой вопрос мне задали год назад, я бы, не задумываясь, ответила, что она нужна всем. – Диана обвела рукой зал, словно показывая, сколько собралось зрителей. – Но теперь я не буду лукавить. Эта книга нужна в первую очередь мне.
– Еще бы! Говорят, вы получили неплохие деньги! – с места выкрикнул какой-то паренек, и соседи рядом зашикали на него. – А что я? Об этом все пишут! – оправдывался он, возмущенно дергая плечом.
– Дело не в деньгах, – сказала Диана. – Как вы наверняка знаете, мое уголовное дело еще не рассмотрено до конца, и вполне возможно, тем гонораром, о котором вы сейчас говорите, я воспользоваться не успею. Дело в другом… Любому подсудимому предоставляется последнее слово. Считайте, что моя книга и есть то последнее слово, которое я говорю вам, моим читателям.
Она превосходно держалась на публике, ни словом, ни мимикой не выдавая того волнения, без которого не обходится ни один человек, выступающий перед большой аудиторией. Одетая в яркое синее платье с запа́хом на груди, с кокетливым шарфиком из шифона, завязанным сбоку, она производила впечатление сильной женщины, удовлетворенной жизнью и своим местом в ней. Но, возможно, это была игра, и Данилевская хотела, чтобы почитатели писательницы запомнили ее именно такой, а не неряшливой зэчкой в платке и телогрейке.
– Диана, вы задумали блестящий рекламный ход, – поднялся с места тощий журналист с писклявым голосом. – Такого я еще не видел! – Он поднял книгу Данилевской над головой, демонстрируя ее широкой публике. – Вы издали роман, в котором нет финала. Как это понимать?
Данилевская улыбнулась. Она знала, что такой вопрос ей непременно зададут. Худосочный журналист с женским голосом опередил всех.
– Вы правы, – сказала она. – На месте последней главы можно увидеть жирный прочерк. Как вы уже поняли, этот роман не окончен. Я сама еще не знаю финала. Жизнь не дописала его, но мне почему-то кажется, что вы не будете разочарованы.
– Вы намекаете на приговор, который вам уже фактически вынесен? – раздался выкрик из зала.
– Я ничего не знаю о приговоре, – сказала Диана совершенно спокойно. – События могут повернуться самым неожиданным образом, ведь виновник гибели Ольги Крапивиной еще не найден.
По рядам слушателей словно прошла волна.
– Бросьте, Диана! Неужели вы думаете, что вся эта толпа собралась здесь, чтобы поглядеть на невиновную писательницу Данилевскую? – поднялся с места какой-то деятель в мятой рубашке. – Публика жаждет вашей крови, и вы это знаете. Мы получаем зрелище, вы – славу и деньги. Гениально сработано! Убийство в режиме онлайн. Уголовный процесс – настоящее реалити-шоу! Браво!
Он хлопнул в ладоши, должно быть ожидая поддержки. Люди зашумели. Дубровская, прячась за спинами зрителей возле самого входа, сочувствовала своей подзащитной, но помочь ей ничем не могла. Диана сама пожелала участвовать в этом спектакле. Что касается Елизаветы, то за все золото мира она не захотела бы сейчас быть на ее месте! Хотя, как она уже успела убедиться, Данилевская была темной лошадкой. Кто знает, может, ее клиентка действительно рассчитывала на популярность?
Елизавету кто-то толкнул локтем, и она подвинулась. Рядом с ней оказалась невысокая худощавая женщина средних лет, в ситцевом затрапезном костюме. Дубровская не обратила бы на нее никакого внимания, если бы не лихорадочный блеск в глазах незнакомки, делающий ее похожей на плутовку, в первый раз попавшую на площадь в базарный день. Все-таки все другие зрители умело маскировали любопытство, пряча свои чувства под маской благопристойного равнодушия. А эта женщина не сводила с Данилевской странного, пугающего взгляда. Рот ее приоткрылся, едва не выпустив тоненькую нитку слюны.
«Э-э! Похоже, у Дианы появилась новая фанатка с проблемами в голове, – подумала Дубровская, и мысль, острая, как лезвие ножа, внезапно полоснула ее по сердцу. – Боже мой, так это же Мария!»
Должно быть, заметив ее пристальный взгляд, женщина, в свою очередь, уставилась на Елизавету. Так они и стояли считаные мгновения, изучая друг друга, как вдруг незнакомка порывисто развернулась и, расталкивая локтями зевак, бросилась к выходу. Дубровская последовала за ней.
ebooksa