Киммерийская крепость

– Дайте слово, что приедете, Константин Иванович. Слово офицера.

– И дворянина, – Полозов улыбнулся, сжимая Гурьеву ладонь.

– И перестаньте, Бога ради, мне «выкать». Я – Гур. Так меня называют. Хорошо?

– Договорились.

Полозов проводил Гурьева до дверей подъезда. Пожимая руку ему на прощание, сказал тихо:

– Вы, голубчик… Ты с оружием поосторожнее. Гур. Времена нынче такие, что и в чеку загреметь за него недолго.

– Я знаю, Константин Иваныч. А времена – когда они были другими? Вы застали – возможно. Я – нет. Не беспокойтесь, пробьёмся.

Он вышел на улицу. Глухая, без окон, дверь парадного тяжело захлопнулась за ним.

Ирина ждала Гурьева в условленном месте, изнывая от беспокойства, и вздохнула с облегчением только тогда, когда увидела его, шагающего резко и быстро. Он подошел ближе, и сердце у девушки метнулось, словно загнанное: лицо Гурьева было стремительным, как высверк пламени из оружейного ствола, и этот тяжкий свинцовый блеск в глазах – отсвет кипящей боли внутри.

Он обнял Ирину, сильно прижав к себе, – так сильно, что ей сделалось больно, – и поцеловал в губы сухими губами:

– Идем, зайчишка.

– Куда?

– В гостиницу. У меня что-то пропало прогулочное настроение.

– Боже мой, о чем ты?! – Ирина ласково провела ладонью по его груди. – Конечно, идём. Он… Этот человек. Он видел, как?..

– Да.

– Когда это было? Давно?

– В начале войны.

– Империалистической?

– Ну, не гражданской же.

Уже в гостинице, увидев револьвер, Ирина по-настоящему испугалась: