– Это правда, – мама снова опустилась на стул, закрыла глаза ладонью. – Он… Он что-нибудь…
– Он передал браслет. И «наган».
– Браслет? Ах, этот… Погибаю, но не сдаюсь, – мама попыталась улыбнуться дрожащими губами. – Погибаю, но не сдаюсь, да, они были такими – и Кир, и Котя, и Воленька Коломенцев. Неужели он жив? Неужели?
– Коломенцев? Это второй папин друг?
– Они даже за мной ухаживали втроём. Ну, в шутку, они же всё понимали. Гур, подожди, – мама подняла голову, – ты сказал – «наган»?
– Да. За тренировочный поход. Наградной, я его прекрасно помню, и ты сама мне рассказывала.
– Да, да, я помню, помню тоже. Где… они?
Он выложил ей на колени браслет из кармана и вытянул из-за спины револьвер. Мама покачала головой:
– Вот уж не думала, что ты такой дурачок еще у меня. Разве можно ходить по городу с пистолетом?
– Это не пистолет. Это револьвер. Он даже не заряжен. И это говоришь ты, жена русского морского офицера?!
– Я думала, Нисиро окончательно выколотил из твоей головы романтические бредни. Оказывается, даже ему, с его чудовищным терпением, это не под силу. Что уж тогда говорить обо мне, – Она вздохнула и осторожно взяла в руки «наган». – Я скажу тебе, Гур. Возможно, тебе это не понравится, но я скажу. Ты такой же, как твой отец. Но Кир, когда мы встретились, был уже по-настоящему взрослым. И ему это не понравилось бы. А дедушка назвал бы это просто – «фигли-мигли». У нас в семье никогда не жаловали дешёвку.
– Ты не понимаешь. Это – Оружие Отца. Слышишь, мама?!
– Пожалуйста. Но не нужно нарываться на неприятности. Ничего не говори сейчас, но сделай выводы. Я не так уж часто прошу тебя о чём-то.
Гурьев вдруг улыбнулся, шагнул к маме и, наклонившись, поцеловал ее в лоб:
– Хорошо, мама Ока, я буду снова правильный. Очень скоро.
– Он рассказывал еще что-нибудь?
– Нет. Почти ничего. Важного, я имею ввиду. Сказал только, что у него процесс в легких.
– О, Господи!
– Я сказал, чтобы он написал тебе.
– Мы должны пригласить его.