Ромка любовался тонким станом и грациозными движениями красавицы Малинтсин, которой при крещении дали имя Марина. Прекрасная дочь небогатого касика, за какие-то долги или провинности отданная во дворец табасков и подаренная Кортесу, медленно, но верно поднималась над своим рабским положением. Всего за две недели она сносно выучила испанский и стала переводчицей с языка мешиков, который Агильяр знал через пень-колоду. Некоторые шептались, что она оказалась не только помощницей, но и любовницей адмирала, но открыто обсуждать это люди, конечно, побаивались. Буйный нрав Кортеса был известен всем.
Юный граф так увлекся созерцанием красавицы, что пропустил свой черед высказывать мнение.
– Мы можем рассчитывать на поддержку местного населения, – взял вместо него слово старый Эскаланте. – Посмотрите, сколько их.
Все оглянулись на тысячи землянок, тянущихся от свеженького деревянного частокола до ручья, за которым начинались непроходимые топи, вплотную примыкавшие к лесу.
– Они и так для нас много сделали, принесли овощи, фрукты, мяса, сырого и копченого. Даже несколько золотых статуэток подарили! – вскричал монах. – К чему требовать от них большего?
– Новости о победе над табасками долетели сюда быстрее нас, – вставил Альварадо.
– Мне кажется, в нас они видят освободителей от тех, кого действительно боятся, – продолжил свою мысль Эскаланте.
– От кого же мы их освободим? – вопросительно выгнул бровь Кортес.
– От мешиков. Здесь обитает много разных народов, находящиеся в довольно непростых отношениях друг с другом. Насколько я понимаю, мешики находятся на самом верху. Мотекусома – король и сюзерен, вожди крупных племен – сеньоры, а мелкие бароны вроде местного касика – вассалы, обязанные служить, работать и платить пошлины сеньорам и сюзерену.
– Вполне справедливая, годами проверенная система. Но наша-то задача в чем? – спросил Кортес.
– Во-первых, противиться любой власти, кроме господней, в природе человеческой. Во-вторых, мешики не самые лучшие властители, – встрял в разговор де Агильяр. – Кроме службы в армии и снабжения их городов едой они требуют с подчиненных племен людей для жертвенного алтаря. Богомерзкие жертвы они приносят каждый день, во множестве храмов и не по одному разу.
– Откуда вы знаете?!
– Марина рассказала, – ответил дон Херонимо и покосился на Кортеса, мол, я-то делом занимаюсь, пока вы там…
Кортес не обратил на эту шпильку никакого внимания, возможно, она даже польстила его мужскому самолюбию, закаленному многочисленными победами в Испании и на Кубе.
– Так вот, если попробовать поднять племена на борьбу против злых хозяев, мы можем получить в свое распоряжение тысячи союзников.
– Бойцы они, конечно, никакие. – Кортес задумчиво постучал пальцами по столу и пригубил вина. – Но если всей массой навалятся… Хорошо. – Он вскочил на ноги и официальным тоном произнес: – Падре Херонимо, поручаю вам переговоры и соглашения с вождями любых встретившихся нам племен. А мне пора посмотреть, как идет строительство города. Сегодня как раз церковь под крышу подводят.
Он откланялся и скрылся в невысоких воротах.
– Тоже мне, город, – привычно забубнил Агильяр. – Два кола на три двора.
– Да полно вам, – отозвался Альварадо, скептически оглядывая одеяние монаха. – Я знаю не много людей, способных заплыть к черту на рога, прости, господи, и в чистом поле построить настоящий город. А название-то какое придумал! Вилья-Рика-де-ла-Вера-Крус[24]. Красиво?!
– Красиво-то оно красиво, да только где оно, богатство, упомянутое в названии? Огородили десятину земли частоколом, два амбара построили, казарму, позорный столб на торговой площади да виселицу за стеной. Алькальдов и рехидоров избрали, казначея назначили. А управлять чем? Считать что?
ebooksa