– Благородный Дом придет в полное расстройство. Добавь сюда банковскую панику и крах фондового рынка. Да Гонконг вылетит в трубу! Весь Китай будет в шоке. Мы продвинем наше дело вперед лет на десять и окажем неоценимую помощь международному коммунистическому движению, рабочим всего мира. Господи, Роджер, неужели тебе не обрыдло сидеть сложа руки и лишь принимать сообщения? Сейчас мы можем задействовать «Севрин», почти ничем не рискуя. А потом свернем все на время.
Кросс закурил. В голосе Пламма он уловил напряжение.
– Я подумаю, – в конце концов обещал он. – А пока оставим это. Вечером позвоню. Суслев не говорил, кто тот американец, про которого упоминается в телеграмме?
– Нет. Сказал лишь, что к нам это не имеет никакого отношения.
– Здесь все имеет к нам отношение, – резко бросил Кросс.
– Согласен. – Пламм не сводил с него глаз. – Это могло быть и кодовое слово, которое может обозначать кого угодно.
– Возможно.
– У меня есть предположение. Это Банастасио.
– Почему именно он? – спросил Кросс, хотя пришел к такому же выводу.
– Не знаю почему, но могу поспорить, что вся эта махинация, если это махинация, или инспирирована КГБ, или проворачивается при его поддержке. Это же классический пример из Сунь-цзы: обрати силу противника – сразу двух противников, Соединенных Штатов и Китая, – против него самого. Сильный объединенный Вьетнам с гарантией активного выступления против Китая. А?
– Возможно. Да, все сходится, – согласился Кросс. «Кроме одного: Ви Си Энг». Пока у Брайана Квока не вырвалось: «Ви Си Энг – один из нас», Кроссу и в голову не приходило, что этот тип – владелец пикантной фотоколлекции, тонкий ценитель женского тела, а также бизнесмен, занимающийся коммерцией и морскими перевозками, – может быть кем-то еще. – Если Банастасио и есть тот самый американец, мы об этом узнаем. – Он потушил сигарету. – Что-нибудь еще?
– Нет. Роджер, пораскинь умом насчет Данросса. Пожалуйста. С Вервольфами это становится возможным.
– Уже пораскинул.
– В эти выходные будет самое время, Роджер.
– Знаю.
В мощный бинокль Орланды было видно, как лошади вырвались из стартовых ворот и начался четвертый забег. Она стояла в углу балкона для членов клуба, а рядом расположился умиротворенный Бартлетт. На лошадей смотрели все, кроме него. Он смотрел на нее, любуясь тем, как вырисовывается под шелком ее грудь, как выдаются углом ее скулы и как она необычайно взволнована.
– Давай, Кроссфайр, – бормотала она, – давай! Он идет пятым, Линк. Ох, давай, красавец, давай…
Он хмыкнул, но Орланда не обратила на это внимания. Они договорились встретиться здесь в перерыве между третьим и четвертым забегами.
– А ты разве член с правом голоса? – спросил он у нее вчера вечером.
– О нет, мой дорогой, я лишь прихожу туда с друзьями. Старыми друзьями моей семьи. Еще выпьешь?
ebooksa