Гайдзин

– Ты будешь послушна им.

– Да, господин. – Она без страха посмотрела на него. – Я уже сказала им смиренно, что подчинюсь их воле, но умру, прежде чем выйду замуж за другого.

– Твой отец должен был отправить тебя в монастырь за подобную дерзость.

После паузы она пробормотала:

– Да, господин.

– Почему ты здесь, в Киото, а не дома?

– Я… меня послали к опекуну, чтобы он перевоспитал меня.

– Он отнюдь не преуспел в этом, не так ли?

– Мне очень жаль, господин. – Она коснулась лбом татами, вежливо и грациозно, но, он был уверен в этом, без тени раскаяния.

«Почему я попусту трачу свое время? – подумал он. – Возможно, потому, что я привык к беспрекословному повиновению ото всех, кроме Койко, которой я должен управлять как неустойчивой лодкой в бурном море. Возможно, потому, что меня может развлечь обуздание этой юной особы. Почему не приучить ее к перчатке, как едва оперившуюся соколицу, какой она мне кажется, не использовать ее клюв и когти для моих целей, а не для ее повелителя вселенной, Оды».

– Что ты будешь делать, когда этот Ода, этот госи из Сацумы, в конце концов решит подчиниться своим родителям, как велит ему долг, и возьмет в жены другую женщину?

– Если он примет меня как супругу, даже без интимности, я буду довольна. Как женщину, к которой станет приходить время от времени, я буду довольна. Когда я надоем ему или он прогонит меня, прошу прощения, это будет день, когда я умру.

– Ты глупая молодая женщина.

– Да, господин. Пожалуйста, извините меня, это моя карма. – Она опустила глаза и замерла неподвижно.

Забавляясь, он бросил мимолетный взгляд на Койко, которая ждала его решения.

– Скажем, твой суверенный правитель, князь Сандзиро, прикажет тебе выйти замуж за другого человека и прикажет не совершать сеппуку.

– Я самурай, я подчинюсь без возражений, – гордо ответила она, – как подчинюсь и моему опекуну, и Ода-сама. Но по дороге на свадебный пир может произойти печальное происшествие.

Он фыркнул:

– У тебя есть сестры?

Она вздрогнула от удивления: