– А-а-а, так и телега – его?
– Его, его… чего, думаешь, я тут до ночи вожусь? Сперва унавозил его поле, потом уж – сколь времени осталось – свое. Еще хорошо – так.
– Да, – согласился парень. – Вириний мог ведь с тебя и деньгами взять.
– Мог. Только ведь рабов у него не так уж и много – и все посейчас заняты, кому навозить-то?
– Ты, вот что, старый, – натянув на лицо улыбку, юноша повысил голос. – Ты Виринию, как увидишь, скажи – мол, Амбрионикс-лодочник что обещал – помнит. И сделает. Пусть уж и он не подведет.
– А, это ты о долге?
– О нем, старичина, о нем. Так передашь, не забудешь?
– Да уж передам. Ты сам-то куда сейчас?
– В Алинкум.
– Далече тебе шагать, успеешь ли до ночи?
– Успею. А не успею, так и ночью пойду.
Рассмеявшись, Амбрионикс весело подмигнул старику:
– Ну, прощай, старче. Пусть Бог помогает тебе.
– Прощай. Удачной дороги.
Свернув с римской дороги на проселок, подросток какое-то время шагал, старательно обходя лужи, а потом, услыхав условный свист, юркнул в кусты.
– Ну, как? – негромко поинтересовался Рад.
– Старик видел гуннов. Думаю, я знаю то место.
Хевдинг вскинул глаза:
– Это ты так думаешь или тебе селянин сказал?
– И то, и другое. Недолго вам осталось идти, господин. Гунны рядом.