– К какому, мой господин?
– Нас – к Хильде, воинов – к Истру.
– Слушаюсь, господин.
Едва войдя в жилище, Влекумер зажег от жаровни свечу, озарившую трепетным светом бледное лицо лежащей на ложе девы. Длинные, цвета белого золота, волосы падали вниз льняной пряжей, трепетные ресницы закрывали глаза.
Фримаск склонился над девой, словно гриф над падалью, прищурился, раздувая ноздри, обернулся:
– Да, это она! Как похожа на свою мать. Такая же красивая, словно смерть.
– Так забирай же ее скорей, друже! Хватит медлить, скоро рассвет.
– Твоя правда, навий. Что ж, сани ждут.
Окружившие сани всадники понеслись по замерзшей реке наметом, и выглянувшая из-за туч луна освещала им путь. Скрипели по снегу полозья, хрипели лошади, где-то впереди, ныряя в спасительные кусты, обиженно тявкнула лиса.
– Удачной дорожки, – напутствовал Влекумер и, как только всадники скрылись в ночи, юркнул в черное зево подземного хода. Снова пошел снег… это хорошо, заметет все следы. И все же, нужно будет послать утром слуг… или управиться самому? К чему лишние люди?
– Ну, Творимир, выпускай, – выйдя из амбара, навий довольно откашлялся и зашагал к воротам. – Никто не проснулся?
– Нет, господин.
– Доброе, значит, у меня снадобье!
На излучине реки скачущие в ночи всадники разделились. Фримаск выбрал четверых из тех, кому можно было полностью доверять. Старшим назначил Гарпана, гепида, верного, словно пес. Воины покрепче привязали к седлу так и не проснувшегося Истра.
– Скачите на юг, – напутствовал верных слуг друид. – Там есть большое селение и греческие купцы. Продадите им парня, полученное за него серебро – ваше.
– Так мы можем его тратить, мой господин? – алчно блеснув глазами, переспросил один из воинов.
– Можете, – кивнул Фримаск. – Но предупреждаю – не вздумайте меня обмануть. Ни один волосок не должен упасть с головы пленника.
– А если его убьют те, кто купит?
– Сразу – не убьют, – друид причмокнул губами. – Ну, а потом… потом уже не наше дело.
– Не беспокойся, мой господин, – почтительно поклонился Гарпан. – Все сделаем, как ты скажешь.