– О, друг мой! Я так рад, так рад… Бабка Клавдия тебя сюда сама прислала? Ты у нее спросил про меня?
– Ничего я не спрашивал. Где тут задняя дверь… ага…
– Останься со мной. Ну, прошу тебя, останься!
Угу… как же! Был бы ты какой-нибудь юной прелестной нимфой… типа вот синеглазки Луции Маргоны, тогда, наверное, еще и можно было бы задержаться… правда, не в такой ситуации, не сейчас…
А ведь мальчишка может все рассказать стражникам! Да конечно, расскажет, тем более, вот такой, обиженный – ишь, надул губы. Ну, не убивать же его, хотя, может, и стоило бы…
– Вот что, Марк, – присев на корточки, со всей серьезностью прошептал Галльский Вепрь. – Я обязательно вернусь к тебе, только чуть позже…
– Позже?!
– Да, позже. И – тайно. Понимаешь, никто не должен знать.
– Понимаю, да, да, – парнишка с готовностью закивал. – Ты ж знаменитый гладиатор – клубы поклонниц, всякие там матроны. Клянусь Амуром, я никому ничего не скажу! Могила!
– Тогда прощай, мой юный друг! – напыщенно улыбнулся Беторикс. – Запри за мной дверь и не говори никому, что я сейчас заходил. Пусть это будет нашей маленькой тайной.
– О, да! Да! Иди же, о мой герой… И поскорей возвращайся, ибо я буду ждать тебя, как самый преданный слуга ждет своего господина.
Скрипнула дверь. Захлопнулась за спиною. Слышно было, как Марк задвинул засов и что-то прошептал вслед: наверное, пожелание удачи.
На крутых склонах Виминала, одного из семи римских холмов, шумели на ветру ивы. О, как их было здесь много – недаром именно в их честь и прозвали холм! Самые разные – зеленовато-желтая ветла, чернотал, краснотал с бордовыми ветками, бредина, верба, черничная ива, ива плакучая, ива обыкновенная – круглая, словно бы подстриженная аккуратным европейским садовником. И везде-везде – молодые зеленые листочки, нежные, как грудь любимой женщины и словно бы кричащие – весна! Весна! Весна!
Глава 10. Весна – лето 51 г. до Р. Х. Рим
Оставив Руфа на попечение приятелей, Беторикс вплотную занялся Милоном. Ну, наконец-то, наконец-то пришел этот час, когда хитрый политикан вынужден будет ответить за все.
Пробравшись по узкой тропинке, идущей вдоль поросшего красноталом ручья, беглецы оказались на северном склоне холма, как раз напротив другой возвышенности – Квиринала. Когда-то там селились этруски, и эти традиции не угасли до сих пор, жители Квиринала всегда выставляли себя как-то на особицу, даже одевались немного иначе – более пестро, с большим количеством драгоценностей, жемчуга – как любили этруски. Райончик был тот еще, прочем, как и весь Рим в это время. Средь многочисленных, крытых соломой и камышом, убогих, бедняцких хижин неприступными бастионами торчали редкие особняки, отгороженные от внешнего мира высокими глухими заборами и сворами злющих псов. Вот и сейчас оттуда доносился угрожающий лай – псы (а точней, их хозяева) словно бы предупреждали: эй, вы, чужаки, а ну, попробуйте, суньтесь!
– Ну и местечко, – покосившись на Квиринал, опасливо повел плечами Милон. – И долго мы здесь будем прятаться, гладиатор?
– Думаю, нет, – Галльский Вепрь поспешно спрятал усмешку. – А вообще – все зависит от нас. От тебя, уважаемый!
Политикан приосанился:
– Понимаю, что от меня – не от тебя же. Что тут за домишко, вон, за ветлою?