Подошла, прищурилась чуток – Дар-то против солнышка сидел, – рукой от солнца прикрылась и ахнула – метнулся парень ей навстречу, лохань тяжёлую из рук выхватил да на землю поставил. Потом поклонился, выпрямился:
– Сказали мне в Нордлинге, что ты знающая.
Та нахмурилась:
– Свен как был треплом, так и остался им… Чего ты хочешь, слав?
– Узнать бы мне об одном человеке…
– О девице красной, поклоняющейся Распятому, что тебя по всей державе ищет?
– Мать…
Вот уж сильна… Никому, кроме брата и жены его, даже не заикался о свадьбе фальшивой. А Льот сразу… Между тем она продолжила:
– Если об отце сироты, что ты привёз, – жив он. Со здоровьем, правда, не очень. Но точно жив. И… думаю, увидишься вновь с ним…
Ого! Точно сильна…
– А о девице, что утешила тебя в прошлом году…
– О ней не надо…
Словно тень пробежала по лицу Льот, но тут же исчезла. Ничем не выдала себя знахарка. Зато парень убедился, что она это…
– Не хочешь – не надо. Было бы спрошено.
Отвернулась, сняла с себя платок, в котором малыш лежал, шагнула мимо парня к дверям…
– Ты за вещами?
Как споткнулась… Обернулась резко, вновь глаза прищурила, спросила зло:
– Чего мелешь?!
– Собирайся. Корабль в Славград завтра отходит. Можешь всё бросить – новое куплю. Что пожелаешь.
– Ты с ума сошёл, слав?! О девчонке, с которой плоть тешил, даже знать не хочешь, а меня невесть зачем увозить собрался?