– Вы ничего не потеряли. Все закончилось, едва начавшись. Только последний дурак мог додуматься сунуть монтировку в гусеницу, надеясь остановить тяжелый танк. Он меня даже не заметил. Проехал мимо и унес с собой мою руку. – Споуд вздохнул и улыбнулся. – Ваше присутствие ничего бы не изменило, инспектор, можете мне поверить.
– И все же…
– Я не пойму, вам признание нужно или отпущение грехов? – пошутил Споуд, все так же улыбаясь.
Капитан снял фуражку и протер кожаный околыш. Он рано начал лысеть, и редкие белесые волосы почти не скрывали бледной кожи черепа. С непокрытой головой он сразу постарел лет на двадцать, потому что взгляд у него был не юношеский. Дуглас снова подумал, что комната совсем не годится для допроса. Споуд, похоже, не воспринимает свой арест всерьез.
– У вашего брата были ожоги от воздействия радиации. Вы знаете, что это?
– Я физик. Конечно, знаю.
– Вы работали с ним вместе?
– Да, в группе профессора Фрика.
– Где?
– В лаборатории.
– Не глупи, парень, – не выдержал Дуглас. – Все равно ты мне скажешь.
– Что такое радиация? – спросил капитан.
– Какое-то излучение нестабильных атомных ядер, – ответил Дуглас. – Смертельно опасное.
– Тогда мы с братом впервые поспорили. Он всегда обо мне заботился. Помогал с уроками, защищал от обидчиков, брал на себя вину за мои проступки. Я восхищался им и очень его любил. Мы никогда не ссорились – до тех пор, пока не влезли в этот чертов эксперимент. Я не хотел делать атомную бомбу. Сразу сказал, что она принесет смерть нам обоим. Так и вышло.
– Смерть вашему брату принесла пуля.
Споуд немного подумал и кивнул.
– А шарнир у вас с собой?
Дуглас вынул шарнир из кармана и протянул ему. Споуд начал рассматривать его с искренним изумлением.
– Вы это в квартире нашли?
– Да.